Обеденным автобусом Максим не приехал.
– Опоздал, наверное, – разглядывая выходящих пассажиров старенького тупоносого «ЗИСа», разочарованно протянула Мезенцева. Впрочем, особо не расстроилась. – Значит, вечером ждать будем! Теперь уж дома. Жень, как приедет, придешь? Я позову, сбегаю.
– Конечно!
Проходивший мимо сутулый мужчина лет этак хорошо за сорок, в сером, плохо сидящем пиджаке, увидев девушек, вежливо приподнял шляпу и тут же пожаловался:
– Вот ведь, уехала… Юлька-то! И кого я теперь на станцию юннатов пошлю? Воспитателей-то нету.
– Здра-а-авствуйте, Аркадий Ильич! – хором поздоровались девчонки.
– Да-да, здравствуйте. Знаете, ума не приложу.
Директора местного Дома пионеров и школьников Аркадия Ильича Говорова знал весь Озерск. По-деловому умный, интеллигентный, но несколько рохля, Аркадий Ильич руководил Домом пионеров уже около десяти лет. И кто у него только не занимался! В том числе и подружки, да и Мезенцев Максим тоже когда-то ходил в кружок радиодела.
– Да найдете кого-нибудь, Аркадий Ильич.
– Да уж… – Говоров вдруг улыбнулся и с надеждой глянул на Женьку: – Ты, Женечка, говорят, в отпуске?
Что ж, слухи по городку распространялись быстро. Все всё про всех знали.
– В отпуске, – не стала отпираться Колесникова. – Готовиться буду. В августе поступаю. В Герцена.
– Знаю-знаю – на геофак…
– Не-е! На исторический.
– На исторический. – Директор развел руками. – Вот бы и подготовилась. На станции юннатов. Сама прикинь: природа кругом, тишина, ничего не отвлекает… Днем ребята с педагогами, вечером только присмотреть… ну, парочку мероприятий провести – да просто все. Не работа – курорт! Отдых!
– Ой, Аркадий Ильич, все же я лучше – дома.
– Ну и как-никак – зарплата… Семьдесят четыре рубля тридцать копеек! Больше, чем ты на метеостанции получаешь. Тебе к поступлению – плохо ли? Опять же, на бензин… Какой у тебя – шестьдесят шестой? – Говоров оглянулся на оставленный у автостанции мотороллер и одобрительно крякнул: – Шик! Блеск! Красота! Полсотни идет?
– Семьдесят! А под горку – и того быстрее катит.
– Вот я и говорю – на бензин… А там как раз на технике своей и проедешь. Ежели осторожненько. Учебнички с собой возьмешь. Да! У нас и еда, считай, даром…
Женька махнула рукой:
– Ну-у, Аркадий Ильич… Не знаю…
– Ты все же подумай, Женечка! – не отставал Говоров. Несмотря на видимую рассеянность, человек он был по-хорошему упертый, особенно когда дело касалось подведомственного учреждения. – А знаешь, что? Давай-ка я завтра к вам загляну. Этак ближе к обеду. Удобно будет?
– Ну да, заходите. Удобно. А где у вас станция-то?
– Да в Лерничах.
– Ого!
– Не в самих – там еще деревня такая. Рябой Порог, так там рядом – на старом лесном кордоне. Даже электричество есть! Председатель колхоза разрешил фазу бросить. Так что надеюсь и жду!
Аркадий Ильич улыбнулся и, приподняв шляпу, поспешил к стоящему возле Дома колхозника синему «Москвичу» самой первой, «четырехсотой», модели.
– До Лерничей этих – километров тридцать по грунтовке… в пыли… – вслух прикинула Женя. – Да там еще лесом с десяток… Оно мне надо?
– Зато – семьдесят четыре рубля! – Глянув на подругу, Катерина неожиданно поддержала директора. – На дороге, чай, не валяются.
– Это да…
– Только на мотороллере я бы на твоем месте не ехала, – рассуждала вслух Мезенцева. – До Лерничей автобус ходит. А там дальше – попуткой.
– Вот еще – попуткой! – Подойдя к «Вятке», Женька ласково погладила мотороллер по рулю. – Ничего, «Веспочка», доедем. Если вдруг решусь…
Опорный пункт милиции (отделение охраны общественного порядка на транспорте) располагался в старинном флигеле, расположенном рядом с железнодорожным вокзалом Тянска, выстроенным еще в тысяча девятьсот пятом году во исполнение указания графа Витте. Несмотря на старину, обстановка в опорном пункте царила самая спартанская: три стола, старый продавленный диван, накрытый серовато-желтым покрывалом, колченогие стулья у дальней стены, выкрашенный синей густотертой краской сейф и забранные решетками окна. В простенке меж окнами – портрет В. И. Ленина, телефонный аппарат на крайнем столе – солидный, черный, да старый двухстворчатый шкаф, набитый всяким хламом. Из излишеств – вычурная темно-голубого стекла ваза на сейфе и рядом – транзисторный радиоприемник «Сокол», явно чей-то личный.
Когда дружинники ввели задержанных, усатый сержант яростно крутил ручку настройки, пытаясь поймать ускользающий в шумах эфира шлягер… Ага, вот, похоже, поймал…