— Почему? Не хотел, чтобы я попрощалась с единственным родным мне человеком? — Лиза рывком высвободилась и отскочила, буравя недомужа злым взглядом.
— Хотел, чтобы ты нормально выспалась! — рявкнул тот. — О тебе, дура, заботился! Тем более что Николай Романович всё равно был без сознания, так что ему твои «попрощаться» точно до одного места, он даже не услышал бы. А ты бы вконец извелась!
— Без сознания? — повторила Лиза, пытаясь увязать одно с другим. — И… где дедушка? Он… жив?
— Жив, конечно. В больницу увезли, — ответил Левин, успокаиваясь. — А ты что подумала?
— Боже…
И она, уронив лицо в ладони, наконец, смогла выплеснуть слезами боль и страх.
— Чёрт, — буркнул Олег и неуклюже её обнял, — кончай реветь! Ты что, решила, что Николай… того?
Не прерываясь, Лиза кивнула.
— Вот безмозглая идиотка! — рыкнул Левин, и Лиза почему-то поняла, что он адресовал это не ей, а разбудившей её Людмиле. — Так, давай успокаивайся. У Рузанова был приступ, гипертонический криз, но сейчас его жизни ничто не угрожает. Слышишь?
— Это точно не… из-за антидота?
— Точно, — мужчина скрипнул зубами. — На данном этапе смерть твоего деда мне более чем невыгодна. Да она мне теперь и не нужна, ведь мы уже женаты. Случись с ним что, и я, как минимум, стану первым подозреваемым.
— Тогда почему этот… криз? Мы расстались в три, дедушка…
— Нарушил режим и за это поплатился, — прервал её супруг. — Лиза, прекрати делать мне нервы! Николай Романович под наблюдением врачей, с ним всё будет в порядке. Купируют приступ, и через несколько дней он вернётся домой.
— Правда?
Олег терпеть не мог женских слёз, считая их средством манипуляции. Но глядя в глаза фиктивной жены, вынужден был признать — она не играла, а на самом деле испугалась.
Зря он на неё накричал.
— Лиза, — мягко произнёс Левин, — иди к себе. Приведи себя в порядок, потом позавтракаем…
— Я не голодна.
— Позавтракаем, — он слегка увеличил нажим, — а потом я отвезу тебя в больницу. Или ты хочешь, чтобы деда уже по-настоящему хватил кондратий? Стоит ему увидеть, на кого ты похожа, и никакие врачи не спасут: тебе в фильме ужасов нежить можно играть. Даже грим не понадобится.
— Я соберусь и… поем, — пробормотала Лиза и бросилась в свои комнаты.
Спустя три часа они подъезжали к частной клинике.
За это время она успела немного успокоиться и допросить сначала заикающуюся Людмилу, а потом и самого Левина.
Оказалось, что дедушке стало плохо в пять утра. Сиделка, поняв, что сама не справляется, тут же вызвала неотложку, Кирилла Петровича и Левина.
Имя последнего в списке особо доверенных лиц изрядно Лизу удивило, но Людмила простодушно объяснила, что это распоряжение самого Николая Романовича. То есть в случае любой внештатной ситуации надлежало в первую очередь ставить в известность начбеза и исполнительного директора Техногрупп.
При этом её имени в этом списке не оказалось. И хоть она понимала, что толку от неё, скорее всего, было бы немного, но всё равно в душе царапнуло — дед счёл её менее достойной?
— Да берёг он тебя, — снисходительно пояснил потом Левин. — И не хотел, чтобы ты под ногами путалась. Вон, какую ты истерику закатила. Ладно, мне, а если бы у твоего деда счёт шёл на секунды? Врачам кем заниматься — Рузанова откачивать или тебя из обморока доставать? А если внештатная ситуация связана с бизнесом, от тебя тем более никакого толку, одна маета. Что ты понимаешь, чем поможешь, что посоветуешь? Николай разумно разделяет сферы: мужчина работает, женщина — красивая.
У неё хватило ума промолчать: сейчас не до того. Но мнение пусть фальшивого, но мужа снова царапнуло.
Всхлипывая и поминутно сморкаясь, Людмила рассказала Елизавете, что неотложка и начбез прибыли одновременно, а Левин явился, когда Николая Романовича уже грузили в Скорую. Коротко переговорив, мужчины решили разделиться — Кирилл Петрович отправился с Рузановым в клинику, на ходу вызвав дополнительную охрану в особняк и в больницу. А Олег остался с женщинами.
Оказалось, что в новогоднюю ночь в доме никого из людей, кроме самого хозяина с внучкой и сиделки, не было.
В клинике Лизу сразу проводили к вип-палате, больше похожей на номер в люксовой гостинице, чем на больничное помещение.
Николай Романович не спал и хоть выглядел бледно, но гостье обрадовался.
— Прости, Лизок, испортил я тебе праздник!
— Что ты, дедушка! — от облегчения у неё опять перехватило горло.