Е. А. Мельникова: Я не знаю, честно говоря, таких исследований. Народные этимологии — это фантом. А бороться с фантомами труднее всего, потому что как объяснить, что этого нет? Кроме того, с создателями народных этимологий невозможно разговаривать на научном языке. Они мои аргументы не воспринимают и обижаются, что я не воспринимаю их аргументы. Получается, что мы как бы в разных плоскостях. Вроде и видим друг друга, а понять не можем, потому что научная аргументация не является для них аргументом. Я не раз слышала: «Ну подумаешь лингвистика, и что это значит? Ну подумаешь, не может такой звук произойти из такого-то. Ну и что».
З. В. Кананчев: Елена Александровна, наверное, проблема сейчас намного глубже. Пример Азербайджана на постсоветском пространстве свидетельствует о том, что очень много таких этимологий входит в учебники средних школ и вузов, издаются книги на эту тему, и всё это не остаётся только проблемой народного творчества учёных, а подаётся как научный труд. Я вспоминаю сравнение англичан с тюрками по происхождению слов «миллениум» и min yil (тысячелетие). Всё это можно назвать извращением, но ведь книги Мурада Аджи и Олжаса Сулейменова создают такой фантом, о котором вы говорите. Он материализуется в виде книг, написанных этими авторами, и становится опасностью для поколения людей, которые воспитываются на этих книгах. Тут уже не одному институту, не одному отделению придётся с этим разбираться.
Е. А. Мельникова: Да, я прекрасно сознаю опасность народных этимологий. Потому что для неподготовленного человека, необразованного, не получившего специальные, знания это настолько наглядно и очевидно, как бы на поверхности лежит. И воспринимается поэтому чрезвычайно легко. То же самое происходит на Украине. Там тоже масса разнообразных этимологий выдвигается для доказательства древности украинского народа, его происхождения от Вавилонского столпотворения. Атилла — Гатила, и всякие другие замечательные вещи.
В. А. Шнирельман: Да, серьёзный вопрос. Вопрос Зураба Вахтанговича о том, ведутся ли такого рода исследования, свод, анализ народных этимологий, ставит задачу, которую нам надо подхватывать и развивать. Здесь, мне кажется, сообщение Елены Александровны очень сильно переплетается с тем, что говорил Игорь Николаевич в первой части нашего обсуждения. Это некая ответственность нашего профессионального сообщества.
Приводились примеры, когда люди, признающиеся профессионалами в научном сообществе, позволяют себе приблизительные этимологии такого рода. Но давайте говорить откровенно: всё-таки затронуты имена крупных фигур в нашей исторической науке. Тот же Борис Александрович Рыбаков и другие. Студенты учатся, студенты смотрят, что «взрослые» делают, и думают: а почему мне нельзя что-нибудь сконструировать так же красиво — Атилла — Гатила? Точнее — Гхатила, или — батька Гхатила. Потом появляется диссертация. Так постепенно всё это и происходит.
И. Н. Данилевский: В продолжение этой темы. Я говорил о том же самом персонаже. В том самом сборнике, который вышел в Саратове, «Славянские веды», между большими выдержками из «Язычества древних славян» и «Влесовой книги» была большая статья некоего господина Рыжкова, который по ходу дела говорит: «Ну вот опять скажут: «Россия — родина слонов», а что, между прочим, именно за слонами наши предки строили заслоны, именно к ним они могли прислониться в трудную минуту, именно с ними они слонялись по всей Европе». Это буквально написано! Так что народная этимология нам тут, по-моему, на руку.