С. О. Шмидт: Я сейчас прочёл в материалах и обратил внимание на дату грамоты потомкам Сусанина: ведь это уже был год возвращения Филарета. По существу, это первая формула православия, самодержавия, народности. Народности до того не хватало. У митрополита Макария в XVI в. обходились самодержавием и православием. А тут появилась народность, и дальше это всячески продолжалось.
Что касается костромичей, то я готов, если сил хватит, добавить костромичам действительно великого предка, который изображён на памятнике России и написать для них биографию «костромитина» Алексея Адашева.
A. Е. Петров: Да, костромичи об этом просто подзабыли, иначе он бы уже занял достойное место в продукции местного ликёро-водочного комбината. Потому что и «Снегурочка», и «Иван Сусанин», и «Берендеевка» — это у них наименования ликёро-водочных продуктов, но так, в сущности, везде, во всех наших регионах.
B. Д. Назаров: Я разделяю основные посылы докладчика и хочу остановиться на двух тезисах. Тезис первый. Грамота 1619 г., несомненно, несёт в себе следы фальсификации или мифологии. С 1613 г. прошло шесть лет. Начиная с лета 1613 г. Марфа хотя и не руководила правительством (это было ей нс нужно), но практически назначала правящий кружок, состоявший тогда из её близких родственников со стороны Морозовых-Салтыковых. Поэтому если в 1613 г. под Костромой действительно случилось нечто такое, что заслуживало признания по фактологическим основаниям, то это признание произошло бы гораздо раньше.
Сама ситуация марта-апреля 1619 г. никак не могла свидетельствовать о правдоподобности имеющейся мифологии. Никаких поляков, конечно, в Костромском крае не было. Ближайшие поляки, если говорить об официальных военных отрядах, находились примерно за 1500 километров. Что действительно могло быть — некие отряды, которые пытались пробиться на соединение с Заруцким, который олицетворял тогда антиправительственный лагерь. К тому же об избрании Михаила царём могло стать известно никак не раньше конца февраля — начала марта, пока эта новость дошла бы до тех сил, которые не обладали официальными каналами распространения информации. Ну, какой казачий отряд эту информацию получал прямиком из Земского собора Москвы! Это абсурд.
Тезис второй. Меня пугает то, что сейчас наука в значительной степени подменяется массовой церковно-исторической мифологией. Её опасность в том, что она так или иначе опирается на официальные власти, и на Думу в том числе. Дума принимала поправки к Трудовому Кодексу, и 4 ноября был сделан праздником, основываясь на юлианском летоисчислении и переходе на григорианский стиль в XX в. Так живёт наша Православная церковь, и вслед за этим так поступила наша Дума. Кстати говоря, памятные даты теперь тоже переведены в соответствии с переносом на 13 дней, причём в те века, когда ещё не существовало григорианского летоисчисления.
Есть какой-то массовый запрос на исторические знания на уровне регионов. Он продиктован как экономическими потребностями, так и некоторыми моральными запросами широких кругов. Мне кажется, нужно бить в набат. Архиепископ Александр Костромской и Галичский — очень разворотливый человек. Воду выпустил, которая продаётся чуть ли не по всему миру, с «Аэрофлотом» летает во все города и ещё много чего сделал. Но куда делся великолепный Костромской историко-архитектурный и художественный музей-заповедник? Его практически нет.
A. Е. Петров: Та же история сейчас в Рязани происходит.
B. Д. Назаров: Куда делись памятники, которые действительно заслуживают внимание, не мифологические могилы? Там же один из первых образцов шатровой архитектуры конца XVI в. Куда делось прекрасное собрание русского искусства? Я не знаю, где оно сейчас — в музее? Причём в запасниках, прочно и надолго? Или уже возвращено церкви и поэтому недоступно? Там же великолепные годуновские вещи конца XVI в. Это был у нас совершенно новый этап во всех видах изобразительного и прикладного искусства. Дмитрий Иванович Годунов был одним из первых меценатов Руси. Поэтому давно пора бить в колокол и занимать достаточно выраженную позицию, иначе наша корпорация — сообщество профессиональных историков — прикажет долго жить, оно просто покажет свою ненужность. Кому в эпоху победившего мифологического сознания с церковным оттенком нужны будут профессионалы-историки? Зачем они?