- Мне в тринадцатый, к Раде Сергеевне, - почти шепотом ответила Ирка, но парень услышал.
- Сейчас спрошу, - с сомнением процедил он, поднимая трубку телефона. - Рада Сергеевна? - тон его резко изменился, он почти пел. - К вам тут девочка просится. Зовут... Тебя как зовут? - бросил он, прикрыв трубку ладонью.
- Ирка Хортица. То есть Ирина. Я с курсов...
Но портье уже не обращал на нее внимания. Согнувшись в почтительном полупоклоне и часто кивая - хотя собеседница и не могла его видеть, - он слушал голос в трубке. Наконец сказал:
- Сию минуту, - и, повернувшись к Ирке, сообщил: - Рада Сергеевна тебя ждет. - Теперь его голос звучал много уважительней.
Возле тринадцатого номера Ирка на мгновение замешкалась, собираясь с силами. Позавчера, после жесточайшего опроса, что устроила ей приезжая, она чувствовала себя разбитой. Будто целый день мешки таскала. И еще эта безумная скорость вопросов, и бесконечные листы тестов, и гул компа, из динамиков которого завораживающе текла иностранная речь. После каждого выполненного Иркой задания лицо Рады Сергеевны озарялось одобрительной улыбкой - и следующее задание становилось тяжелее и сложнее, наполняя ощущением неминуемого конечного провала. Английский сменялся немецким, немецкий - французским, Ирка уже сама не понимала, на каком языке она говорит. Ей удалось не сбиться, только совершив отчаянное усилие. А потом экзамен как-то враз завершился, Рада Сергеевна кивнула и удалилась, так ничего и не сказав. Хотя, в конце концов, позвала же сюда, значит, все-таки Ирка ей понравилась? Нерешительно подняв руку, девочка постучала.
Дверь распахнулась мгновенно, словно Рада Сергеевна караулила.
- Здрасти, - выдохнула Ирка.
- Здравствуй, здравствуй, Ирочка! - В голосе Рады Сергеевны звенела совершенно искренняя радость. Ирка изумленно уставилась на нее.
Круглое лицо сияло оживлением, на ярких губах играла приветливая улыбка. Пухлая рука в кольцах легко прошлась по Иркиным волосам, пуговицы на рукаве голубой блузы задели ухо.
- Какая ты темненькая, прямо цыганка. И личико смуглое, совсем южная девочка. Ну заходи, заходи, я уж тебя заждалась.
- Я не опоздала? - испуганно спросила Ирка.
- Ну что ты, наоборот, ты удивительно пунктуальна. Хвалю. Да проходи же.
Ирка шагнула вперед и в изумлении остановилась. Номер был роскошным, по-старинному роскошным, как в кино. Белые с позолотой двери, подвески хрусталя, столики с гнутыми ножками и множество ваз. И в каждой вазе стояли букеты сухих цветов. Пучки сушеных трав свешивались даже с золоченой люстры. Их запах смешивался с дымом ароматических палочек, дымящихся в расставленных по всей комнате крохотных курильницах. От приторного дымка кружилась голова.
- На пещеру волшебницы похоже, - улыбнулась Ирка.
- Я знала, что тебе понравится, - удовлетворенно кивнула Рада Сергеевна.
Ирка была не уверена, что ей здесь действительно нравится. Непривычная роскошь пугала ее, а странные запахи, наоборот, притягивали. В них чувствовалось что-то давно знакомое, но позабытое, нечто, сулящее радость, но одновременно и внушающее тревогу. Ирка одернула себя - нечего выдумывать глупости, делом надо заниматься! Повинуясь жесту Рады Сергеевны, она села на диван.
- Ну что ж, девочка, я проверила твои тесты, и мое первоначальное мнение лишь подтвердилось. У тебя уникальные языковые способности.
- Спасибо, - тихонько шепнула Ирка.
- Спасибо говорят за комплименты, а тут чистая правда. В моей школе мы даем детям знания нескольких языков. Сама догадываешься, обучение стоит недешево. - Рада Сергеевна лукаво поглядела на Ирку. Девчонка напряглась. Если сейчас скажет, что за учебу надо платить, придется подниматься и уходить. Взять такие деньги все равно неоткуда.
- Девочка, в двенадцать лет свободно говорящая на трех языках, - это интересно, но... - Рада задумчиво покачала головой. - Наши выпускники, не в двенадцать лет, конечно, но к окончанию школы, тоже свободно владеют английским, французским и немецким. Понимаешь, все дети способны к языкам, если, конечно, правильно учить.
Ирка окончательно пала духом. Языки были ее гордостью, в классе она была такая одна, на языковых курсах - тоже. И вот оказывается, что для Рады и ее школы Иркины три языка - фигня, все так могут.
Рада Сергеевна пристально поглядела на Ирку, словно оценивала впечатление от своих слов. Потом улыбнулась и подняла окольцованный золотом палец, призывая к вниманию.
- Но! Для нас было бы интересно иметь в своих стенах ребенка-полиглота, владеющего десятком языков. Руководитель твоих курсов говорил мне, ты пыталась заниматься еще испанским и итальянским, но вскоре бросила, хотя преподаватели тебя хвалили. Силенок не хватило? - Рада Сергеевна глядела на нее испытующе.
Ирка опять съежилась. Ей захотелось убраться подальше от Рады Сергеевны с ее пахучими травами, почему-то вселяющими в душу мир и успокоение, и такими неудобными вопросами, заставляющими Ирку смущенно прятать глаза. Она совершенно не собиралась сообщать о своих проблемах этой совсем незнакомой женщине. У нее есть гордость!
- Я... у меня не хватало времени и...
Взгляд Рады стал сочувственным и таким глубоким, все понимающим, что Ирка почувствовала - врать этой женщине нельзя! Даже в мелочах. Стыдно.
- Дорого очень получалось, - шепотом призналась Ирка. - У меня таких денег нет.
- Дорого, - повторила директриса, и вдруг взяв одну из курильниц, поставила ее на столик перед Иркой. - Правда приятный запах?
Запах был странным. И опять-таки смутно знакомым.
- Самостоятельно не пыталась заниматься?
Да чего она хочет? Ирка ж не машина для заучивания иностранных языков. Ей и телик иногда посмотреть хочется, с Богданом в охоту на орков погонять, у Таньки посидеть... Но Ирка хорошо понимала: как и всем взрослым, Раде Сергеевне эти важные дела совершенно безразличны.
- Иногда занималась. Совсем чуть-чуть, - уточнила Ирка. Неужели проверять станет?
Стала. Рада Сергеевна положила перед Иркой листок с текстом, чистую тетрадь и резную деревянную ручку, почему-то завернутую в носовой платок.
- Пиши перевод.
Ну зачем же она трепалась! Ирка склонилась над текстом. Кажется, итальянский? Да она года полтора к итальянскому не прикасалась! Сейчас у нее ничего не выйдет, и получится, что она наврала, нахвастала, и внимательный интерес, мерцающий в синих, таких молодых глазах Рады Сергеевны, мгновенно сменится презрением к врунье... Напряженно закусив губу, Ирка принялась вчитываться. Ха, а не все так плохо! Смутные, полузабытые слова неожиданно начали выстраиваться во что-то связное. Ирка вытряхнула деревянную ручку из платка и принялась писать. Ручка оказалась ужасно неудобной. Неужели нормальной нет?
- Вот. - Ирка протянула директрисе готовый перевод. - Я плохо помню итальянский...
- Ничего, - ответила та, задумчиво вглядываясь в кривоватые Иркины строчки. - Вполне даже прилично. Особенно если учесть, что это вовсе не итальянский. Это латынь. - Рада подняла голову, всматриваясь в ошарашенное лицо Ирки.
- Но я никогда не учила латынь, - запротестовала Ирка, яростно почесывая ладонь. - Как же я могла перевести?
- Вот именно, как? - развеселилась Рада Сергеевна. - Что ты ладошку дерешь?
- Ничего, ерунда, - покачала головой Ирка.
- А ну-ка, покажи. - Женщина властно протянула руку, и Ирке ничего не оставалось, как подать ей свою. - Покраснение, - протянула Рада, и Ирке показалось, что в ее голосе звучит разочарование. - Отчего это? - и, видя Иркино смущение, потребовала: - Ирина, ты должна мне все рассказать! Это очень, очень важно. Ты даже не представляешь, насколько, - настойчиво глядя Ирке в глаза, повторила Рада Сергеевна.
Ирка нахмурилась - не нравились ей такие заявления. Что значит все рассказать? У любого человека могут быть тайны! Она независимо повела плечом: