Арабы восхищаются ораторами. Шариф аль-Саллал был одним из лучших, что я когда-либо слышал - и я слышал их от Рабата до Дамаска. Я легко мог представить, как он кричит окружающему толпу беженцев с безумными глазами на рынке в Бейруте или Аммане, унося их вместе с собой в наводнение одной лишь силой и волнением своих слов.
«Мы разнесем слово Корана в каждую деревню! Мы принесем смерть каждому неверному, который своим присутствием осквернит нашу святую землю Палестины! Страна будет нашей! Аллах обещал это. В двадцать восьмой суре Корана - это те самые слова! "
Он закрыл глаза и произнес: «Аллах, давший вам Коран, вернет вас на вашу родину!»
В своем воображении я слышал голос Тамар, когда она повторяла те же слова еще в Вашингтоне. Это казалось вечностью назад. Но это было только в прошлый вторник вечером.
Шариф аль-Саллал замолчал.
Он смотрел на меня сверху вниз. Я мог прочитать свой смертный приговор в его глазах.
Прежде чем он смог заговорить, я резко вмешалась. "Почему ты вернулся сюда?" - смело спросил я, рискнув тем, что Аль Саллала не было в квартире, когда я вошел.
«Чтобы показать моим последователям меч Аллаха», - просто ответил он.
Я был озадачен. Что это за намек?
"Меч Аллаха?" Я спросил.
В ответ аль Саллал отвернулся. Он зашагал в угол комнаты и поднял какой-то предмет.
"Этот!" - воскликнул он с ликованием, разворачивая ткань, окружавшую предмет.
«Вот! Меч Аллаха!»
Ятаган, который он поднял, вспыхнул в бою, его лезвие сверкало из полированной стали. Рукоять и рукоять были украшены рубинами и изумрудами. По металлу клинка была нанесена тонкая гравировка.
"Меч Аллаха!" - крикнул он снова, его голос повысился до крика.
Этот человек был полным сумасшедшим, пленником собственных разглагольствований и самым надежным из своих последователей!
Саллал посмотрел на меня через комнату. "Он должен пить кровь неверного!"
Я начал понимать, что он задумал для меня, и мне это совсем не понравилось.
Саллал подошел к дивану и посмотрел на меня сверху вниз. Я мог понять, почему его последователи уступали его личности. Этот мужчина излучал харизму подавляемого насилия. Он испустил волны явной враждебности и гнева, которые больше всего привлекли бы людей, разочарованных жизнью в нищете.
В правой руке он сжимал ятаган. Теперь он опустил кулак и направил лезвие мне в горло. Он медленно опустил лезвие, пока острие не коснулось кожи моего горла.
Заставляя себя сохранять спокойствие, я сказал по-арабски: «То, что ты собираешься сделать со мной, осквернит меч Аллаха. Не могли бы вы наложить на него проклятие?»
Я застал его врасплох. Его глаза расширились. Он ослабил давление лезвия на мое горло.
"Что вы имеете в виду?"
«Меч Аллаха носил сам Пророк», - указал я. «Он пил кровь только в бою».
На мгновение Аль Саллах
Я задумался над тем, что я сказал. Затем он трезво кивнул. «Вы правы. Только в бою».
Он отвел лезвие от моего горла. Я тяжело сглотнул. Этот человек был сумасшедшим, но в нем оставалось достаточно разума, чтобы он мог мыслить логически.
«Мы будем бороться», - просто сказал он. «Да. Мы будем сражаться».
Я смеялся над ним.
"Что это будет за бой?" - насмехался я. «Я связан по рукам и ногам, и у меня нет оружия, которым можно было бы защищаться. Ты издеваешься над мечом Аллаха!»
Слова проникли ему в шкуру.
Лезвие ятагана вспыхнуло в воздухе, стремясь опуститься на меня прежде, чем я успел вздохнуть. Острый край лезвия первым прорезал веревки, удерживающие мое запястье, второй разрезал веревки на моих лодыжках. Полностью разорванные наручники упали.
Медленно, растягивая мышцы, я сел.
"На ноги!" - приказал аль Саллал. Я встал.
Охранник через комнату поднял автомат выше, прицеливая дуло в меня. Я был уверен, что он поставил рычаг селектора на автоматический огонь.
«У меня нет оружия», - напомнил я аль-Саллалу.
Сахриф аль Саллал пробормотал проклятие. Приставив острие сабли к моему горлу, он выкрикнул приказ стражнику.
«Клянусь бородой Пророка, достань ему клинок!»
Охранник не колебался ни секунды. Малейшая прихоть Шарифа аль Саллала была его приказом. Он выбежал из комнаты. Через мгновение он вернулся со вторым ятаганом.