— Тебе идет, — резко перешла на «ты» собеседница. — Сразу лет десять скинула.
Я нервно усмехнулась, представляя, какой эффект моя новая внешность возымеет на Леню:
— Мне восемнадцать.
— Да? Ну тогда ты точно в цвет попала.
С довольным удовлетворением я знакомилась со своим обновлённым отражением. Мастер смог превзойти мои ожидания — впрочем, как и обещал изначально милый администратор на ресепшене, едва усмотревший меня на пороге. Девушка не ошиблась — здесь действительно работают профессионалы. Оттенок именно такой, как я и хотела — глубокий, насыщенный, не яркий. В подарок мне еще и маникюр сделали, приведя в порядок мои обгрызенные и слоящиеся от нехватки витаминов ногти. Было бы неплохо еще губы увеличить и носик выпрямить, но это позже. На сегодня пока достаточно изменений.
Ну, или потрясений. Как пойдет…
Синий… она обкромсала свои длинные волосы и перекрасила их в синий. Неформалкой решила заделаться, чтобы ему, Лене, соответствовать? Или это так вкус взрослой жизни на нее подействовал? Надя, Надя, ведь быть взрослой — это совсем не значит себя уродовать внешне. Быть взрослой — это кое-что совсем другое… Понимает ли она это?
— Ну, и зачем? — Леня подошел к девушке вплотную и даже запустил свои длинные пальцы в ее волосы, точнее, то, что от них осталось, надеясь, что это чертов парик. Увы, прическа настоящая. И этот противный индиговый цвет тоже настоящий. — Почему со мной не посоветовалась? — мужчина выглядел абсолютно спокойным, не дергался и не пытался сорвать с ее головы скальп. Нет, Филатов прекрасно понимал, что именно он и является причиной этой кардинальной перемены внешности.
Надя нервно сглотнула, продолжая молчать.
— Взрослой решила себя показать? Вот только это все, — Леня мысленно чертыхнулся, когда взял ее за руку и заметил еще и ногти, выкрашенные в черный. Твою ж мать… — показывает лишь твое ребячество.
И если эту дешевую футболку с цитатой из песни Курта Кобейна с его же портретом еще можно снять и выбросить прямо сейчас вместе с драными на коленках джинсами, то с прической дело обстоит гораздо сложнее. Ну, ничего, ногти и волосы все же не зубы — отрастут. Года через два так точно. А до того им можно просто вернуть прежний натуральный цвет.
— Я хотела тебе понравиться… — несмело залепетала Надя. Вся ее уверенность мигом растаяла под Лениным неодобрительным взглядом.
— С чего ты взяла, что это мне нравится? Сама придумала, да? А завтра придумаешь что-то еще и под нож хирурга ляжешь?
— Не преувеличивай… — слабая попытка защититься ни к чему не привела.
— Я преуменьшаю, Надя. Если ты хочешь быть взрослой — веди себя как взрослая. В случае каких-то своих внутренних сомнений звони мне, а не занимайся самодеятельностью, например… — напомнил мужчина о причине вчерашней ссоры.
— Тебе не нравится?
— Нравится, — Леня покривил душой, но в целом, стрижка Наде идет, подчеркивает ровный овал ее лица. — И я…
Договорить мужчине помешал звонок в дверь. Филатов обошел застывшую от его признания Надю и повернул замок.
— Филатов Леонид Александрович? — на пороге стояли два полицейских. — Вы арестованы за причинение вреда здоровью Калинину Юрию Дмитриевичу.
Я замерла и не могла пошевелиться от волнения, наблюдая за тем, как Леня спокойно надевает пальто, слушала, как он меня саму успокаивает и предупреждает не делать глупостей, обещая сегодня же вернуться.
— Надя, это всего лишь административка, и через пару часов я буду дома.
Но все равно мертвой хваткой я вцепилась в рукав Филатова, не желая его отпускать. С ним поеду, точно!
— Тебя посадят? — пытливо заглянула я в его глаза. Мне вдруг стало дико страшно, едва я представила Леню за решеткой. И виновата в этом буду только я! Ведь если бы я осталась тогда дома, не поехала в клуб — и не было бы тех объятий с Юрой, и Леня не распустил бы кулаки…
— Нет, — ответил за Леню один из полицейских. — Оформим протокол и отпустим.
— Максимум пятнадцать суток, — добавил другой, и у меня сердце сжалось. В момент отчаяния даже пару минут кажутся вечностью.
— Это я виновата, — и руки задрожали от страха. — Заберите меня…
— Надя, успокойся, — Леня схватил меня за плечи и пару раз встряхнул для острастки. Не помогло. — Мы с тобой вечером идем на городское мероприятие. А завтра летим в Рим. Вместе. Поэтому подготовься, пожалуйста.
И ушел в сопровождении полицейских. После того, как дверь захлопнулась вслед за Леонидом, я отчаянно начала звонить Юре, оставляла голосовые сообщения на автоответчике и строчила смс-ки одну за другой с просьбой забрать заявление и обещала взамен что угодно, но тщетно. Староста продолжал меня игнорировать.
Когда в дверь снова позвонили, я вздрогнула. Представила, что в этот раз служители закона пришли за мной, и ужаснулась. О, Господи…
Однако же на пороге стояла хорошо знакомая Инна.
— Здравствуй, Надя, — девушка ничуть не удивилась при виде меня, только критично осмотрела мою новую прическу. Кажется, Филатов ей рассказал о том, что мы живем вместе. Неужели он перестал меня скрывать? — Леня попросил подготовить тебя к важному приему. Собирайся, пойдем!
Я помнила, как в прошлый раз мы с Инной так же ходили по магазинам и мило обсуждали наших мужчин, однако же в этот раз дело обстояло совершенно иначе. Сейчас у меня напрочь отсутствовало желание ходить по торговому центру, примерять наряды и слушать глупую болтовню девушки. Все мысли были заняты любимым человеком, и ни успокоения Инны, ни заверения Лени перед уходом, что беспокоиться не о чем — не снимали с меня волнение и тревогу. Тем более что в случившемся виновата только я, ведь, по сути, никто не заставлял меня набиваться в компанию к Юре? Если бы я тогда позвонила Лене сразу после того, как увидела ту злосчастную передачу с Малиновской — ничего бы не случилось.
— Вот этот костюмчик вполне подойдет для сегодняшнего вечера, — одобрительно прищелкнула пальцами Инна, указывая на ослепительно белый костюм, состоящий из пиджака и брюк. — Подчеркивает новый цвет твоих волос.
Я не прислушивалась к ее поучениям, покорно соглашаясь со всеми предложениями и без вопросов оплачивая те наряды, которые выбирала для меня Инна. Лишь бы побыстрее отделаться от нее и поехать домой. Вдруг Леня уже вернулся…?
Сама не заметила, как из торгового центра мы вышли, нагруженные пакетами. Помимо костюма Инна решила частично сменить мой гардероб. Интересно, а в тюрьме бывает неделя высокой моды?
— Не бери в голову сегодняшнее происшествие, — снова успокоила меня менеджер «Внедорожника». — Леня не в первый раз в подобной переделке, так что даже помощь продюсера не понадобится. Максимум штрафом отделается, — и добавила шепотом: — А лучше бы присел суток на пятнадцать, чтоб в следующий раз головой думал прежде, чем кулаками размахивать.
И вопреки всем моим опасениям, к вечеру Леня действительно был дома. Без объяснений чмокнул меня в щеку и поспешил в душ. Но остановился, глядя на меня, такую дерганную, растрепанную, и спешно предупредил:
— Мы через полчаса выезжаем. Будь готова!
И скрылся в ванной прежде, чем я успела спросить у него, куда мы едем. А, не важно! Главное, что Леня вернулся, и ему ничто не угрожает!
Покорно надела костюм, ботинки на каблуках, так же выбранные Инной. Надо же, менеджер продумала мой образ до мелочей, даже сережки подобрала! Вот что значит профессионал своего дела…
Я провела тушью по ресницам, слегка подчеркнув выразительность глаз, и выпрямила спину. Из зеркала на меня смотрела молодая, красивая, уверенная в себе девушка. Я казалась себе настолько другой, незнакомой, что не верила собственному отражению. Однако же взгляд Лени был красноречивее любых слов.
— Неплохо, — этим взглядом он рассматривал меня полностью, с головы до пяток, останавливаясь на каждой пуговичке. — Мне нравится.
Ради одного этого признания я была готова все свои старые вещи выкинуть и позволить Инне вовсю распоряжаться моим гардеробом! Сама бы я подобный костюм никогда не выбрала.