– А где же овсянка? – пыталась пошутить я.
Клер улыбнулась и черты ее лица расправились.
– Ты думаешь, что все англичане лопают овсянку и болтают о погоде? Хотя… – она стушевалась. – Сегодня на завтрак инглиш брекфест: глазунья, бекон и фасоль. А погода просто отвратительная, всю ночь и утро идет снег, на дорогах пробки.
– Да? – я встала и выглянула в окно. – Сказочно.
– Да, большая редкость для Лондона, – подтвердила мои слова Клер. – Снег… И пробки на дорогах.
А еще говорят, что у нас в России проблемы с дорогами. Вот в моем маленьком городке, откуда я родом никогда не бывает пробок. Хотя, надо сказать, что и машин там не так много, как в мегаполисах. А снег я любила, особенно такой, что шел за окном – большие хлопья, они выглядят как пух, мягкий и нежный.
– Если не хочешь есть яйца, могу предложить йогурт или хлопья.
– Нет, все очень вкусно, – с набитым ртом еле проговаривая слова, ответила я. Еда и правда была вкусной, мне, конечно, не известны кулинарные секреты англичан, но и глазунья, и поджаренный бекон, и фасоль – таяли на моей тарелке.
– Тогда, приятного аппетита, – пожелала миссис Коул. – Я пока переоденусь.
Клер скрылась в дверях, а я быстренько доела глазунью и стала пить кофе, которое мама Джонатана, побеспокоившись, уже налила мне в чашку и поставила на стол. Здесь же в центре стола стояла ваза со сдобой, наполненная интересными и вкусными рогаликами, которые я, без зазрения совести, уплела целых три. Когда я доедала последний, вошла Клер.
– Это любимы рогалики Джонатана, кстати, – заметила она между прочим, чем чуть не заставила меня лишиться чувств от того, что я обделила бедного мальчика. Пришлось запить не проглатывающийся кусок кофе, потому что остатки захотелось положить назад.
– О, прости. Ешь, конечно, я куплю ему свежих, – заметив мою реакцию, забеспокоилась она.
Слава небесам, а то уж я думала, что отняла у своего «любимого» завтрак.
– А, он… – я хотела спросить «где», но она поняла меня без слов.
– Джонатан рано утром направился на съемки, в пригород Лондона. Они снимают где-то в старых замках, – сказала она и присела за стол, улыбаясь мне.
«Здорово! Вот бы попасть на площадку», – подумала я, допивая кофе, аромат которого бодрил и помогал настроиться на изменение часовых поясов.
– Сын не любит, когда кто-то из близких или знакомых следит за съемками. Говорит, это его смущает, – по-моему, все мои мысли написаны у меня на лице. Иначе, как объяснить то, что все постоянно отвечают на мои непроизнесенные вопросы.
– Понятно, – пробормотала я, опуская глаза в пустую чашку.
– Посуду положи в посудомоечную машину. Я мою вечером все, что накопилось за день, – дала указания Клер и встала из-за стола. – Потом собирайся, я буду ждать тебя на улице. Надо почистить и погреть машину.
Она направилась в холл, но опять вернулась.
– Не забудь ключи, закрой пожалуйста дом.
– Окей, – согласно кивнула я.
Пока убирала за собой со стола, услышала, как хлопнула входная дверь, и дом затих. А снег все падал, я видела в окно эти легкие хлопья, ощущая, что именно этот снег и должен принести в мою жизнь сказку. Хотя какая может быть сказка, после того, что я увидела в зеркале, когда одела пальто, намотала шарф и натянула шапку, превращая себя в медведя. Не хватало балалайки, а что именно так про нас и думают иностранцы, раз мы про них думаем, что они питаются одной овсянкой. Махнув на себя рукой, все равно Джонатана мне сегодня встретить не обламывалось, я вышла на улицу и закрыла на ключ «замок принца». Воздух пах кристальной свежестью и заведенной машиной Клер.
– Садись, – сказала она мне. – Сейчас поедем.
Я забралась в то самое «Пежо», и примерно через тридцать минут мы остановились у дома Лиззи. Из-за снегопада нас задерживали пробки на улицах, но всю дорогу мы предпочитали молчать, хотя меня очень сильно распирали вопросы, скопившиеся за ночь о Джонатане, а телефон терзали смс от ожидавшей меня подруги. Клер сказала, что не будет подниматься, и будет лучше, если они с Лиззи увидятся вечером. Странные они, эти «милые бритиши» или слишком продуманные.
Дверь квартиры открыл Брендон.
– Хорошо провести время, – улыбаясь во все свои зубы, съязвил он. Вот это я понимаю – английский юмор.
– Спасибо, – бросила я ему вслед. Потому что его цокающие по ступенькам боты, уже слышались где-то далеко внизу.