Раздраженный постоянным вниманием, Гарри с натянутой улыбкой принимал поздравления многочисленных чиновников и выдающихся представителей британского волшебного сообщества. Казалось, каждый, от министра до последнего клерка из отдела находок, счёл необходимым удостоверить свое почтение и предложить помощь, «если вдруг понадобится».
Все это время Драко не отходил от Гарри ни на шаг, опасаясь нападения. Бледное солнце, едва проглядывающее из-за пелены облаков, клонилось к закату. Под омывающий их неумолчный гул разговоров Драко смотрел, как удлиняются тени, и чувствовал приближение долгожданной ночи, обещающей покой и защиту.
Вокруг толпились люди. Воздух становился все тяжелее. На него все время кто-нибудь пялился, в лучшем случае с нервозным подозрением. Конечно, подозрения лучше, чем проклятья, но под настороженными взглядами Драко начало казаться, что все его тело вот-вот скрутит нервная судорога. Он схватил Гарри за руку и потянул сквозь толпу к столику в углу, прочь от очередного доброжелателя.
Нарцисса заметила их первой. Взмахнув палочкой, она отодвинула пару стульев, ободряюще погладила севшего рядом Драко по плечу и убрала у него от лица растрепавшиеся пряди.
— Тебе давно стоило присесть, — негромко сказала она. — Ты выглядишь совсем изможденным.
— И чувствую себя так же, — Драко закрыл глаза и повернул голову, чтобы ей удобнее было поправлять ему волосы. — Мне не по себе в такой толпе. Побыстрее бы попасть в Серпентию.
— Нужно дождаться заката, — заметил сидящий по другую сторону круглого стола Люциус и мрачно посмотрел на Гарри, словно упрекая его в том, что он позволил Драко так измотаться. Но при взгляде на сына его лицо снова стало спокойным. — Сейчас даже там тебе не станет лучше. Подожди, пока взойдет луна.
— Но она уже появилась, — жалобно возразил Драко.
— Нужно подождать, когда останется только лунный свет, — объяснил отец. — Когда зажгутся свечи и костры. Тени, которых ты ждешь, еще не появились.
В центре их стола, как и на всех остальных, стояла незажженная свеча. Как только солнце скроется за горизонтом, свечи вспыхнут, и свадебный прием со всеми гостями и охраной переместится в место, выбранное родителями Драко, для настоящего бракосочетания. Пока же осветительные чары отгоняли наступающие сумерки.
— Но прежде чем вы сможете улизнуть, вам придется выдержать еще одну церемонию, — безжалостно напомнил Северус.
Все сидящие за столом неприязненно поглядели на него, и Нарцисса ободряюще потрепала сына по плечу.
— Но она будет короткой, не то что эта. А потом вы сможете ускользнуть…
— …в пределах защитных чар… — не преминул вставить Мастер зелий.
— …и побыть вдвоем, — неодобрительно покосившись на Снейпа, закончила Нарцисса.
Тот невозмутимо добавил:
— До утра. А потом вам придется изображать дипломатов — оценить ущерб в Хогсмиде, показаться нужным людям на глаза и доказать всем, что вы готовы служить делу мира. С утра пораньше.
Драко поморщился, и Гарри обнял его за плечи, словно пытаясь защитить.
— Сначала нужно очистить земли вокруг Хогсмида от остаточных заклятий. На это может уйти день или два. Драко тем временем сможет отдохнуть.
— Едва бракосочетание закончится, репортеры из «Пророка» будут у вас под дверью. Или прилипнут к окнам спальни, — предупредил Северус.
— Но ведь ваши эльфы вернулись? — спросил Гарри. — Разве они не смогут удержать репортеров на расстоянии?
Драко на мгновение перестал себя жалеть и поднял взгляд, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Люциус качает головой.
— Они одичали, — вздохнул глава рода Малфоев. — Да, они слушаются Нарциссу, но прежними станут еще не скоро. И не помогут против репортеров. Если, конечно, мы не хотим, чтобы тех разорвали в клочья… как бы соблазнительно это ни звучало.
Тяжело вздохнув, Гарри обмяк на стуле.
— Что ж, если придется, я сам разгоню всех любопытных.
Уткнувшись лбом в сгиб локтя, Драко протянул руку и, словно утопающий за соломинку, ухватился за ладонь Гарри. Если гриффиндорец сказал, что сделает что-то, то именно так он и поступит, если, конечно, Драко не удастся его отговорить. Сейчас ради возможности поспать еще денек Драко готов был смириться с всеобщим недовольством. Окруженный родными, он закрыл глаза, притворился, что всего остального мира не существует и задремал. Звуки приема превратились в неясное бормотание. Медленно тянулись минуты, скрашенные негромким разговором родителей и крестного.