Ничего удивительного, что дело кончилось еще одним ошеломительным оргазмом, после которого Люциус чувствовал себя совершенно обессиленным, но нисколько не возражал против того, что Гарри разлегся прямо на нем.
На этот раз парень, кажется, не собирался отключаться. Бездумно перебирая длинные светлые пряди любовника, он ехидно поинтересовался:
— Признайся, ты ведь специально соблазнил меня сегодня!
— Еще неизвестно, кто кого, молодой человек, — усмехнулся Малфой, все-таки поворачиваясь так, чтобы видеть лицо собеседника. Из-за чего Гарри пришлось частично сползти на кровать.
— Да? — с сомнением спросил парень, не упустив случая томно потянуться.
— Ты все-таки негодник, — фыркнул Люциус, небрежно скользя ладонью по спине парня.
— Да и ты не святой, — парировал Гарри, окончательно перейдя на неформальное обращение. Глупо как-то говорить «сэр» тому, с которым трахался.
— Возражений по этому поводу я не слышал.
— Видимо, меня притягивают «плохие парни».
— Все?
— Пока один. Я, знаешь ли, не поклонник группового секса, — просто заметил Поттер, накладывая на обоих очищающие заклинания.
— Вот как? — честно признаться, Люциус был очень рад слышать это. Неожиданно взыграло чувство собственничества и нежелание делить такого замечательного любовника с кем бы то ни было.
— Угу. Что-то мне опять спать захотелось, — парень зевнул и как-то уж очень знакомо нахмурился.
— Так поспи. Разве я тебя гоню?
— Нет, но…
— Оставайся. Или тебя ждут дома?
— Нет, меня никто не ждет, — беззаботность, с которой это было сказано, показалась Малфою наигранной, но он ничего не сказал. Тем более и некому говорить. Любовник благополучно отправился в царство Морфея.
Да, давненько Люциус не просыпался вот так, в объятьях кого-то. В аристократических семействах не было принято делить постель даже с женами: у каждого супруга имелись свои апартаменты, а также комнаты «для встреч». Да и с адюльтером в последние годы как-то не складывалось. Следовало поддерживать положительный имидж, да и банально не оставалось времени. Война, а затем и Министерство со своими санкциями сильно ударили по делам. Необходимо было выкручиваться. И Малфой выкрутился, как всегда. Вот только пришлось кое-чем пожертвовать.
И теперь мужчина переживал давно забытые чувства. А национальный герой так забавно сопел, уткнувшись в его плечо. Молодость в самом расцвете. Почти осязаемая сейчас: в доверчивой позе, в чуть насупленных бровях, в легкой улыбке на губах. Но Люциус знал — стоило парню открыть глаза, и ощущение исчезнет. За невероятно ярким зеленым цветом скрывался опыт суровых испытаний и потерь. Этот взгляд много пережившего человека выделял Гарри в кругу сверстников гораздо явственнее, чем пресловутый шрам. И такой взгляд заставляет держаться на расстоянии многочисленных почитателей. Хотя о таком эффекте Поттер, возможно, и не догадывается.
Столь пристальное внимание не могло остаться незамеченным. Вот и молодой человек нахмурился и медленно, явно нехотя, открыл глаза. Было видно, как на него медленно снисходит осознание, где он находится. Люциус невольно замер, ожидая, к каким выводам придет его недавний любовник.
Секундные неловкость и смущение сменились томностью и довольством. По-кошачьи потянувшись всем телом, совсем не беспокоясь при этом о своей наготе, Гарри пробормотал:
— Доброе утро. Ведь сейчас утро?
— Довольно позднее, да, — согласился Малфой, не сводя глаз с парня, в особенности с нескольких красочных засосов, им же самим и оставленных.
— Хорошо.
— Рад, что никаких сожалений нет.
— А должны быть? — Гарри даже сел на кровати.
— Ну, мало ли… — пространно заметил Люциус.
— Вообще-то мне понравилось. Вот только…
— Только что? — тотчас насторожился мужчина.
— Вопрос, конечно, не в тему, но где у тебя здесь ванная?
Догадаться о насущной проблеме парня было несложно, и Малфой указал на дверь справа:
— Вон там.
— Спасибо.
Поттер исчез за дверью не то, чтобы стремительно, но явно не желая затягивать «процесс». А где-то четверть часа спустя хозяин дома наблюдал удивительное действо: вещи любовника, которые вечером были живописно раскиданы вокруг кровати, а домовые эльфы ночью заботливо собрали, вычистили и сложили на стул, переместились. Судя по всему, в ванную.
В чарах призыва не было ничего удивительного, вот только одежда не пролетела по воздуху, а исчезла из одного места и появилась в другом. Волшебство гораздо более высокого уровня, причем совершенное без волшебной палочки. Люциус прекрасно видел, что молодой человек удалился в ванную в чем мать родила.