— Ей лучше, — застывшие серые глаза чуть ожили. — Она... приняла весть об отце. Простилась с ним и оплакала его прах. Сейчас мама надела траур и скорбит, как и положено в чистокровных и благородных семьях. Она стала прежней — и только благодаря тебе...
Когда он, сам почти обезумев от горя, метался по пепелищу Малфой-мэнора между телом отца и матерью, неподвижно сидящей среди развалин в рваной, перепачканной кровью и пеплом одежде — Валькери сама нашла его. И пустила в ход все свое умение хара`сара — мага мысли — чтобы извлечь из израненого разума погруженной в глубокий сон Нарциссы Малфой последние, страшные воспоминания. А потом, в Харалоне, еще сутки не отходила от ее постели, выхаживая свекровь. И по просьбе вернувшегося к тому времени Драко стерла ей память о произошедших ужасных событиях.
А еще — за что Драко тоже был ей благодарен — ни слова не сказала о безрассудном поступке жаждавшего крови Малфоя-Вольдерихара, взявшего из ее личной сокровищницы куб Хисса и отправившегося мстить Поттеру.
Узнав через некоторое время, что попытка мести проклятому гриффиндорцу бездарно провалилась, а сам он куда-то исчез, Малфой заперся в своих апартаментах. И только через день, благодаря упрямству Ровены, буквально взявшей Драко в осаду, вышел оттуда мрачным и собранным, без тени прежней довольно-беззаботной улыбки на лице. И, сменив Пэнтекуин у ложа больной матери, едва не до полусмерти загонял целителей и прислугу, которые смогли вздохнуть свободно, только когда леди Малфой встала на ноги.
Потом был тяжелый разговор с матерью, который Драко не согласился бы повторить за все сокровища Лоно Хара, похороны отца... и ярость, жгучая ярость, притушить которую получалось лишь с большим трудом...
Но вот скорбный долг был исполнен, мать — со всевозможным комфортом устроена в Замке Дракона, а сам Рихар прибыл в родовое гнездо Дракул-Цепеш — и, похоже, вовремя.
— Я вижу, Вал, ты чем-то обрадована. Может, поделишься?
— Конечно, до-ро-гой, — разве что не пропела по складам Пэнтекуин, на губах которой играла легкая, почти незаметная улыбка. — И что-то мне подсказывает, что эти вести придутся по вкусу и тебе.
Похоже, боги Хаоса все же обратили на нас свой благосклонный взор. Я почти наполовину закончила приготовления к масштабному поиску Поттера в мире людей, когда мне принесли просто изумительные вести. Оказывается, наш чрезвычайно дерзкий, но совершенно безмозглый пиро`сар не придумал ничего умнее, как сунуться в самое сердце Лоно Хара. Он атаковал Таай’шарр! Да о лучшем подарке я не могла и мечтать! Я даже почти не злюсь, хотя эти вести суточной давности дошли до меня — меня! — лишь несколько часов назад.
И Валькери, наконец, дала волю широкой, хищной ухмылке.
— Он со своей группой атаковал и захватил форпост Хранителей Ключа, заполучил сам Ключ и попутно освободил пару заложников из одного мятежного мира империи. А затем обеспечил открытие Врат весьма жесткой обороной и прошел во Внешний Круг. И, судя по докладу, эти заложники присоединились к нему.
Я, разумеется, выясню, почему сведения об этих событиях дошли до меня с такой задержкой, — острые ногти Вал выбили дробь по малахитовой столешнице, оставив россыпь выщербленных в камне ямок. — Кто-то за это точно ответит, и, возможно, даже головой, но сама новость... Ты помнишь, что я тебе рассказывала про Таай`шаар, Драко?
— Конечно. Лучшего способа положить голову под топор Поттер не придумал бы, даже если бы захотел. Вести и впрямь приятные. Когда мы выступаем?
— А зачем спешить? — и Валькери неторопливо и грациозно водрузила ноги на банкетку, стоящую у кресла. — Обратного пути у них нет. Сейчас они одни посреди голой, заснеженной пустоши, отбиваются от обитающей там орды отбросов. Практически не сомневаюсь, что против них очкарик выстоит, и, возможно, даже без потерь, но сил и крови эти твари попьют у него изрядно, отец хорошо их выдрессировал. А когда он пройдет во Второй Круг, в Город Призраков, вот тогда...
Глаза Пэнтекуин полыхнули лютой ненавистью, а ухмылка перетекла в клыкастый оскал.
— Тогда клянусь — это ничтожество познает все муки преисподней!
— Присоединяюсь, — тяжело бросил Малфой. Внешне он оставался мрачно-невозмутим, но рука, сжавшаяся на навершии меча-Энаисши, и вспухшие на скулах желваки выдали его вернее всяких слов. Давний враг, с которым он по наивности пытался вести себя благородно, подлый убийца и гнусный мучитель, внезапно оказался в пределах досягаемости! — У нас обоих к нему накопился изрядный счет.
— Потерпи, ждать осталось недолго. Вот только выясним, куда запропастились Северус и Фаэлита...