И Гермиона, видя, что Мальсибер молчит, выжидательно глядя на нее, с довольной полуулыбкой добавила:
— Разрешаю говорить больше, чем «да» и «нет».
* * *
Человек уже даже не кричал. Лежа навзничь на холодном и склизком полу каменного мешка, он лишь хрипло дышал и с монотонностью механизма скреб пальцами по каменным плитам, а липкая, жирная грязь забивалась под его кровоточащие, обломанные ногти.
На подбородке засыхала кровь из прокушенных губ. Взгляд темных глаз с неимоверно расширившимися зрачками был пуст — изощренные, растянутые во времени пытки, уничтожили личность бывшего слуги Вольдеморта столь же верно и необратимо, как поцелуй дементора.
Темный Лорд еще несколько секунд рассматривал корчащееся у его ног тело, а потом стремительно, так, что колыхнулись полы черной мантии, развернулся и направился к выходу.
— Избавьтесь от этого куска мяса, от него уже нет никакого толку, — презрительно бросил он через плечо жмущимся в темных углах прислужникам, и покинул подземный каземат.
Наплыв затуманившей разум, неистовой, почти безумной злобы, которая выплеснулась на всех, кто не успел благоразумно скрыться, уже давно прошел, и сейчас на Вольдеморта накатывал второй вал ярости — уже гораздо более холодной и осознанной.
И если первой его реакцией на весть о произошедшем под Эпплби, где ожидалась окончательная победа, был дикий и злобный вопль «Что?!!!», то следующую, не менее злобную и яростную, озвучило нетерпеливое шипение «Почему????», смертельно опасное, как у готовой напасть змеи.
И вот тогда у всего окружения Темного Лорда от страха волосы встали дыбом: даже самый тупой тролль в такой ситуации отчетливо понял бы, что от вопроса «Почему?» до «Кто виноват?» — всего один шаг.
И почти целые сутки ближайшие подручные Вольдеморта, у которых самих горела кожа и дрожали колени от щедро налагаемых их хозяином Круциатусов, торопливо волокли на допрос к господину трясущихся, пупырчатых от страха соратников всех мастей и калибров, а подземелья Хогвартса оглашали дикие крики и вопли, от которых прочие обитатели бывшей школы содрогались и старались оказаться как можно дальше от входа в подземелья — бывшей вотчины факультета Слизерин, где сейчас располагались темница, пыточные камеры и, собственно, резиденция Темного Лорда — Тайная Комната.
Однако, каких-то других, кардинально отличных от полученных в самом начале сведений, конвейерные пытки не принесли. Яксли, перед тем как удрать от гнева повелителя в распад личности, ставший для него желанным избавлением от мук, сначала торопливо рассказывал, потом хрипло выдавливал, затем отчаянно кричал и, под конец, — обреченно скулил все время одно и тоже. Яксли, его командиры и рядовые волшебники, наобум выбранные из уцелевших, повторяли слова друг друга раз за разом под любыми пытками, а сеансы легалименции лишь подтверждали, что они не врут.
И по их показаниям выходило, что во всем виноваты переигравшие их авроры. Несмотря на то, что министерских псов было на порядок меньше, они исхитрились заманить вольдемортово войско в подготовленную смертоносную западню. А затем, используя заклинания невероятной мощи, перебили всех великанов, почти всех оборотней и магов. И даже смогли сжечь дементоров.
Но то, что слуги не лгали, нисколько им не помогло и даже не облегчило их участь; хозяину надо было выместить на ком-то злость, и вдумчивые пытки для этого подходили лучше всего. Посыльный, замученный Круциатусом в самом начале, и двое простых Упивающихся, подвернувшиеся под Аваду взбешенного властелина, были не в счет.
Помимо Яксли и прочих неудачников, был еще один человек, с которым Вольдеморт очень и очень желал бы побеседовать в схожей обстановке. Но тот, проявив вполне ожидаемое от него изумительное чутье на опасность, успел скрыться, и его поиски пока ни к чему не привели.
Речь шла, разумеется, о Руквуде.
Этот высокий, худощавый и пронырливый хлыщ с волной зачесанных назад длинных, темных волос, чья спина так ловко гнулась в подобострастных поклонах, почуял неладное еще тогда, когда в Хогвартс начали аппарировать остатки разбитой армии Яксли. Почуял и быстро сообразив, чем именно это грозит конкретно ему, предпочел уйти, как истинный англичанин. А именно — не прощаясь. На то, что Вольдеморт согласится выслушать его объяснения, а не запытает в припадке ярости от такого поражения, он, хорошо зная норов своего повелителя, совершенно не надеялся, и в итоге оказался абсолютно прав.