Закономерно возникал вопрос - а какая идеология нужна Советскому Союзу? Заодно, неплохо было бы ответить на вопрос - как избежать загнивания элиты СССР, в противном случае, вовсе не исключался вариант, при котором внуки того же Лазарева будут сдавать плоды побед прославленного деда в обмен на счета в швейцарских банках и виллы на Лазурном берегу.
Для ответа на этот вопрос и требовалась самостоятельная цивилизация. Сталин, прочитав свои поздние работы, написанные им в мире 'Рассвета' уже после войны, за несколько лет до смерти, понял, что там, в будущем, он самостоятельно пришел к тем же вопросам, на которые его натолкнули прибывшие на 'Воронеже' потомки, недаром он писал и говорил о важности теории, прямо утверждая, что 'Без теории нам смерть' (реальные слова И.В. Сталина В.Т.). Вот только там он так и не сумел в теоретических поисках выйти за пределы марксизма-ленинизма, пусть и в имперской интерпретации.
Здесь он нашел ответ в цивилизационной теории - и сумел найти в себе мужество выйти за пределы привычных представлений, подобно тому, как затравленный волк прыгает через красные флажки.
Император слегка улыбнулся - сравнение вышло двусмысленным.
Но, в самом деле, на важнейших уровнях иерархии логических понятий, на основе которых планируется и осуществляется человеческая деятельность, формулирования смыслов - целеполагания - выбора стратегии, даже при беглом рассмотрении вырисовывалась совсем другая картина.
Важнейший уровень, начало начал, формулирование смыслов, должный дать ответы на вопросы: 'Кто мы? Зачем живем? Что мы любим - и что ненавидим? Во имя чего, если понадобится, будем убивать и умирать?'.
Коммунистическая теория давала на эти вопросы следующие ответы: 'Многонациональный советский народ, построивший первое в мире социалистическое государство, страну рабочих и крестьян. Живем мы во имя торжества социализма, а, впоследствии, и коммунизма, во всем мире. Любим мы свою страну, а, также, трудящихся всего мира - ненавидим же врагов нашей страны, врагов наших союзников, в общем смысле, угнетателей во всем мире. Воевать мы будем, если на нас нападут, или, если нашим союзникам понадобится помощь'.
Нетрудно заметить, что уже на этом уровне слабых мест было в избытке: во-первых, откуда взялся советский народ, каковы его корни; во-вторых, с какого перепугу советский народ должен жить во имя торжества социализма с коммунизмом во всем мире, а не во имя своих интересов, заключающихся в его благополучии и безопасности; в-третьих, любить свою Родину - это святое, без малейшей иронии, но к чему приплетать кого-то со стороны, кому наша любовь, может быть, вовсе и не нужна; в-четвертых, защищать свое Отечество, опять же, дело святое, да и помочь союзникам, при необходимости, надо - но при чем здесь какой-нибудь колонизатор в африканской глуши или латиноамериканский латифундист, если нам он ничего плохого не делает? В конце концов, если он так мешает угнетенным неграм или латиноамериканцам - пусть сами разбираются со своими жизненными неурядицами, у нас вон, на Рязанщине дороги ни к черту, а в на Вологодчине - неурожай картошки! Негры с латиноамериканцами ведь не приедут делать за нас нашу работу - почему мы должны решать их проблемы?