И ведь поначалу ничто не предвещало надвигающейся катастрофы - русский поход начинался ничуть не сложнее войн с Польшей или Францией, даже зимний сбой под Москвой объяснялся ошибками генералов и аномально суровой зимой, которою никак нельзя было ожидать после чудовищно холодной зимы 1940 года (две очень холодные зимы подряд - невероятная редкость!). Тогда его интуиция подсказала ему надежнейший способ поставить на колени упрямых большевиков, не желающих признавать свое поражение - следовало попросту лишить их единственного крупного района нефтедобычи.
И снова все пошло наилучшим для Германии образом - да если бы он сам отдавал приказы войскам красных, они бы не смогли действовать более удобным для Вермахта образом! - то они начали наступление на Харьков, не озаботившись прикрыть фланги, то бросали свои танковые корпуса поодиночке в контрудары, давая возможность немецким войскам уничтожать их без лишних хлопот. После того, как русские бездарно растратили свои резервы, победа на юге была лишь вопросом времени, поскольку Красная Армия ничего не могла противопоставить непобедимой германской военной машине, у нее для этого не было ни должного качества войск, ни нужного количества.
Сейчас он понимал, что первым признаком того, что на стороне Сталина выступила некая сила, чьи возможности лежали за пределами человеческих возможностей, стал разгром Полярного флота Рейха. Первым - но, далеко не последним. Создавалось впечатление, что древние боги взяли Россию под свое покровительство, так что теперь мистические силы, ранее помогавшие Германии и лично ему - а он твердо в это верил, недаром ведь получалось абсолютно все! - сокрушали его Рейх, его воплощенную мечту!
Фюрер, воспитанный добропорядочным католиком, перестал верить в Христа еще на фронте - он просто не мог больше верить в господне милосердие, видя своих камрадов, отличных германских парней, разорванными кусками мяса после попаданий английских снарядов, воющими сгустками боли после ранений, пытающимися судорожно вдохнуть воздух, но вдыхающих новые порции ядовитых газов. Именно тогда он перестал верить в Христа - и поверил в древних языческих богов, суровых, беспощадных к любому намеку на слабость, вознаграждающих силу, мужество, воинское мастерство, дающих право на жизнь лишь тем народам, которые мечом и кровью доказывали свое право на место под этим небом, под этим Солнцем.
Что делать, если своих сил для победы не хватает, а слабые народы должны умереть, освободив место сильным? Точнее, что делать, если твой народ, благополучие которого стало твоим смыслом жизни, явно оказывается слабым перед лицом смертельного врага? Наверно, если не хватает человеческих сил, следует обратиться к Высшим Силам.. Вот только к каким Силам следует обратиться, если в Христа ты давно не веришь, а языческие боги явно отвернулись от твоего Фатерланда?
Гитлер застыл, как пораженный молнией - он давно и серьезно увлекался мистикой, перечитав гору соответствующей литературы, много общался с людьми, сведущими в этом вопросе, так что представление о природе Сил у него было неплохое.
Человек из другого времени, с другими познаниями, глядя на метания фюрера, мог бы охарактеризовать ситуацию следующим образом: не бывает людей совсем лишенных талантов, каждому дается хоть один, пусть совсем маленький талант - и только от самого человека зависит, погубит он свой талант или разовьет до немыслимых высот, сумеет ли сделать свой талант одной из граней гармонично развитой личности или станет однобоко развитым, и, наконец, использует ли свои способности во благо или на зло, себе и окружающим. Адольфа Гитлера судьба или Бог, кому как больше нравится, щедро одарила талантами - ему был дан талант художника, вкупе с предрасположенностью мыслить образами; ему была дана способность привлекать к себе людей, вкупе с незаурядным талантом оратора; и, наконец, ему была дана невероятная, далеко выходящая за обычные рамки, интуиция.
Это были очень щедрые дары - большинству людей не достается и малой части таких способностей - вот только обладатель распорядился ими не лучшим образом. Надо признать, на то были и объективные причины - судя по всему, будущий фюрер в юности был ярко выраженным романтиком (собственно, в этом нет ничего плохого - не зря говорят, что человек, не отдавший дань романтике в молодости, к старости частенько становится исключительной сволочью), вот только у романтики есть своя обратная сторона.