Именно тогда, оказавшись на грани потери всего могущества, накопленного за четыре столетия колониальной экспансии и пиратских походов, финансовых игр и промышленной революции, изощренных интриг и политических убийств, британская элита сделала свои ходы. Предельно рискованные ходы - но выбора у власть имущих Великобритании не было: если удержание превосходства над Германией на морях, должное спровоцировать ее на преимущественные действия на суше, сопряженные с выводом из 'Большой Игры' Франции и нанесения неприемлемого ущерба России - как всегда, коварный Альбион уничтожал союзников руками противника и противника - руками союзников - известные как 'дредноутная гонка', обошлись в 50 млн. фунтов стерлингов, то общие расходы Великобритании на Первую Мировую войну превысили 11 миллиардов фунтов стерлингов. При довоенном золотом обеспечинии фунта стерлингов, превышавшем 7 г золота, золотой эквивалент расходов на Великую войну превысил 80,5 тысяч тонн золота. Один государственный долг превысил 8 миллиардов фунтов - в золоте это превышало 58,5 тысяч тонн. Это были неоплатные долги - даже для Британии; их не могли компенсировать никакие территориальные приобретения, полученные в Версале. Одно обслуживаниегосударственного долга после Первой Мировой войны обходилось в 40% бюджета страны. Поэтому британская элита встала перед дилеммой: или стать сателлитом своей же бывшей колонии, или загнать кредитора в гроб, благо в этом случае востребовать долги было бы некому.
Со свойственным англичанам изяществом игра была выстроена в два уровня. Первым уровнем 'Большой Игры', согласованным в рамках клуба 'Круглый стол', было подавление всех элит, не имевших счастья быть англосаксами - с последующим разделом мира между элитами Великобритании и США. Второй уровень был спланирован в расчете на различия типов экономик: если экономика США относилась к экономикам открытого типа, то экономика Британской Империи, благодаря реализации идей Джозефа Чемберлена, все больше становилась экономикой промежуточного типа между открытой и закрытой; экономика же Германии была закрытой, японская явно тяготела к закрытости. Общая идея была элегантна - если Германия вытеснит Америку с европейских рынков путем военного захвата, а Япония сумеет проделать то же в Китае, то, при том условии, что интересы Британии не будут затронуты агрессорами, США попадали в экономическую изоляцию, лишаясь рынков сбыта своих товаров, и, что не менее важно, возможностей 'экспорта инфляции' в Европу и Азию, которые были изрядным подспорьем для американской экономики после отмены Великобританией 'золотого стандарта' фунта стерлингов.
Когда выяснилось, что американцы далеко не так простодушны, как казалось на первый взгляд - и, в свою очередь, прилагают все усилия для того, чтобы использовать нацистов в качестве тарана, сокрушающего британское влияние в Европе - останавливать разогнавшийся грузовик было поздно, можно было только попытаться канализировать немецкую агрессию в безопасном для Британии направлении. Похожие попытки англичане предпринимали и на Дальнем Востоке. Вершиной этих усилий стал Мюнхенский договор в Европе и пакт 'Арита-Крейги' - в Азии.
Уникальный шанс на реванш, представившийся им благодаря невидимому противостоянию англичан и американцев, попытались использовать немецкие промышленники - и, надо заметить, не без успеха, во всяком случае, на первом этапе.
Это Энтони Ротшильду и Эрнесту Оппенгеймеру было понятно - опытнейшие мастера 'Большой Игры', поколениями определявшие судьбы Европы и всего мира, вели свои партии, добиваясь успехов и терпя поражения; но, внятно объяснить успехи русских, никогда не замеченных в игре гроссмейстерского уровня, было невозможно!