Все вышеперечисленное обусловило создание и закрепление финансовой системы, резко отличавшейся от финансовых систем Англии или Голландии - самым выгодным видом финансовой деятельности во Франции было не финансирование заморской торговли, а выдача кредитов казне, крупным феодалам, производителям предметов роскоши или военного снаряжения. Эта финансовая система получила название 'высоких банков' - подразумевалось, что основным видом деятельности является выдача кредитов казне и феодальной верхушке, а не финансирование 'низкой' торговли и массового производства. Необходимым условием успешного ведения такой деятельности для банкиров было наличие очень сильных позиций при дворе - в противном случае, своевременная выплата процентов по кредиту, не говоря уже о возвращении основной суммы долга, оказывались под большим вопросом.
Проще говоря, сначала абсолютная монархия тратила больше, чем могла дать экономика Франции, выжимая при этом все соки из третьего сословия - поскольку этих денег не хватало, то казна брала в долг у банкиров. Банкиры, со своей стороны, прекрасно знали, что выгодными для них займы государству могут быть только при условии подкупа приближенных короля - и делали это, не скупясь на взятки. Естественно, размер предполагаемых взяток заранее закладывался в выплачиваемые казной проценты.
В итоге, французские финансы попали в следующую ситуацию: сначала третье сословие выплачивало налоги, потом эти деньги тратились на военные нужды, выплату пенсий высшей аристократии - проще говоря, оплату ее лояльности Короной, и содержание королевского двора. Таким образом, значительную часть расходов бюджета составляли оплата поставок военного имущества и предметов роскоши - в обычную торгово-промышленную деятельность эти средства не возвращались. Поскольку собранных налогов не хватало - брались займы у узкого круга крупных банкиров. С учетом вышеописанной специфики, казна, в конечном итоге, оплачивала не только обычные проценты, но и коррупционный налог.
Некоторое время - при жизни Кольбера - ситуацию удавалось удерживать под контролем за счет поощрения внешней торговли и сокращения расходной части бюджета. После его смерти начался выпуск бумажных денег, за счет которых финансировался кратный рост государственных расходов. Окончательно же французские финансы добила афера Джона Лоу (1718-1721 гг.; к моменту краха 'пирамиды' обязательства Банка Франции в несколько раз превысили общемировые запасы золота и серебра В.Т.), ставшая первой в истории Нового времени финансовой 'пирамидой', проведенной государством.
После этого финансы французского королевства окончательно приобретают олигархически-коррупционную структуру. Средства концентрируются в руках узкого круга банкиров, кредитующих казну - и получающих значительные прибыли за счет коррупционных связей с приближенными монарха. К 1789 году дела обстояли так - государственный долг составлял 4,5 млрд. ливров, причем половину его составляли долги, сделанные для выплаты пожизненных пенсий высшей аристократии; расходная часть бюджета составляла около 450 млн. ливров, из которых 300 млн. уходило на обслуживание долга, 90 млн. составляли расходы на вооруженные силы, около 30 млн. - пенсии аристократам, 25 млн. - расходы на содержание двора.
Особо следует отметить следующий факт - если до аферы Лоу основными кредиторами королевской казны были банкиры, входившие в круг доверенных финансистов Ватикана, то после краха Банка Франции интерес банкиров, связанных со Святым Престолом, к финансовым операциям во Франции постепенно снижается. Во второй половине XVIII века начинается проникновение протестантских банкирских фамилий швейцарского происхождения - и к 1789 году 10-15 семей швейцарских финансистов сосредотачивают в своих руках почти все операции 'высоких банков', связанных с кредитованием королевской казны. Именно тогда в круг наиболее влиятельных банкиров Франции входят семейства Малле и Оттенге.
Не вполне очевидно, почему финансисты Святого Престола уступили столь важный для себя рынок - возможно, они считали, что относительно низкие проценты по займам казны (5-7% годовых) не окупают высоких рисков вложений; может быть, дело в том, что значительная часть подконтрольных Ватикану капиталов была связана в финансировании колониальной торговли и торгово-промышленных предприятий Северной Италии, приносившей значительно более высокие прибыли - так что у банкиров Святого Престола не было ни свободных средств в нужных количествах, ни потребности делать высокорискованные вложения с относительно небольшой отдачей; не исключен и тот вариант, что они предоставили своему конкуренту возможность увязнуть в болоте внешне привлекательных вложений, в будущем чреватых разорением; равно возможна и комбинация вышеуказанных мотивов. В любом случае, финансовая активность РКЦ во Франции к моменту начала Великой Французской Революции относительно невелика - ее доходы составляли около 250 млн. ливров, тогда банкиры швейцарского происхождения, помимо процентов с долгов казны, сосредоточили в своих руках большую часть откупов, приносивших весьма значительные доходы.