А еще мне часто снился снег..
Впрочем, я отвлекся на весьма неуместную для человека моей профессии лирику - простите, пожалуйста, старика.
Совсем другим человеком был британский резидент Джеймс Маккристал - вот это был классический представитель английской школы разведки, где служба королю была неотделима от неустанного набивания собственного кармана.
Вообще, я хорошо понимал тех же германцев или самураев - как правило, представители славных военных родов, они, как и мы, понимали службу в разведке как исполнение долга офицера перед Богом и Отечеством.
Англичане же даже в это дело, достойное истинных аристократов, ухитрились привнести свой торгашеский дух - их разведка, с одной стороны, несомненно, служа Короне, с другой производила неискоренимое впечатление какой-то частной лавочки мистера Пинкертона, а не разведки Великой Державы. Они как-то ухитрялись совмещать службу с упомянутым мной выше извлечением личной выгоды - и это у них вовсе не считалось не только должностным проступком, но почиталось совершенно нормальным делом, словно работа разведчика совместима с обстряпыванием собственных делишек. Нация торгашей и пиратов, иначе и не скажешь - хотя, к их чести, насколько эта категория вообще применима к англосаксам, должен заметить, что у них было нормой, при истощении казенных фондов, за многое платить из собственного кармана.
Теперь, когда я определился с планом, вопрос заключался в том, чтобы толково сладить операцию. Вопреки бесчисленным шпионским романам, в которых к агенту приходит некто неизвестный и предлагает ему прикупить секрет-другой за большие деньги, в реальности так бывает очень редко (нет, случается, конечно, когда кто-то по собственной инициативе решает завербоваться - но, любой мало-мальски знакомый с профессией разведчика человек знает, что на одного такого охотника (имеется ввиду старое значение этого слова - доброволец В.Т.) приходится двадцать провокаторов.
Применительно же к ситуации продажи крупного секрета через посредника, теоретически, существовала вероятность того, что мне удастся успешно завершить операцию - но вероятность того, что даже такой Плюшкин, как де Фонтиньи, заподозрит провокацию, была многократно выше.
Даже в том маловероятном случае, если бы де Фонтиньи взялся за эту работу, существовала нешуточная угроза для моего человека - де Фонтиньи запросто мог решить, что вся сумма много лучше самого щедрого гонорара посредника, а опасаться мести за никому неизвестного человека не стоит, поскольку, речь, скорее всего, идет о случайном владельце (так тоже иногда случается, хоть и крайне редко).
Но, даже если бы всего этого удалось избежать, наверняка дело бы затянулось очень надолго - де Фонтиньи начал бы все проверять и перепроверять по своим каналам, и, между нами говоря, был бы совершенно прав, поскольку за малейшую небрежность в таких делах приходится платить своей жизнью.
Короче говоря, дамы и господа, позвольте представить Вам одного из лучших моих помощников, невзирая на возмутительную молодость - прошу любить и жаловать, сеньор Хорхе Рамирес, поручик, тьфу, никак не привыкну к этой новомодной системе званий, передранной у французов, испанский дворянин из весьма древнего и славного рода - и, старший лейтенант русской военной разведки.
Несмотря на молодость, его жизнь уже могла бы послужить основой для многотомного приключенческого романа, к сожалению, весьма трагичного.
Отец дона Хорхе был потомственным морским офицером испанского флота, человеком весьма консервативных, даже для испанского монархиста, взглядов. Проще говоря, он был убежденным карлистом. Дон же Хорхе, по юности лет, увлекся коммунистическими идеями - слава Богу, хоть не троцкистскими, а сталинскими. К чести юноши, ему хватило ума промолчать о своих убеждениях, поскольку его батюшка явно не относился к числу людей, разделяющих точку зрения, выраженную фразой "Плох тот консерватор, который в молодости не был либералом". Выражаясь менее туманно, глубокоуважаемый отец, доведись ему узнать о коммунистических симпатиях старшего сына, не остановился бы тем, чтобы отречься и проклясть своего любимца, первенца и наследника.
Ну а в поле зрения моих сослуживцев дон Хорхе первоначально попал как потенциальный источник сведений об испанском флоте - но, понаблюдав за молодым человеком, коллеги впали в форменную прострацию. Должен заметить, что их трудно осуждать - попытайтесь представить себе юного испанского коммуниста неполных шестнадцати лет отроду, который вместо немедленной победы мировой революции, или, минимум миниморум, учинения пролетарской революции в Испании не далее, как в следующий понедельник, всерьез интересуется советским опытом хозяйственного строительства, на примере первой пятилетки, и, держитесь за кресла крепче, господа хорошие - применимостью советского опыта к Испании. Нет, конечно, юноша никак не был серьезным экономистом - он им и не мог быть, за полным отсутствием должного образования. Но, попытайтесь себе представить, что может вырасти из юноши, в шестнадцать лет, несмотря на активнейшее противодействие окружающих, умеющего ставить такие вопросы. Совершенно с Вами согласен, дамы и господа - ежели такой алмаз должным образом огранить, то получившийся бриллиант многократно окупит все мыслимые труды.