Пока наши орлы налаживали отношения с молодым человеком, у него случилась трагедия - поскольку нормой испанского политического процесса являлось и является убийство противников (тут, знаете, даже Латинская Америка смотрится благопристойнее), то господа из Федерации анархистов Иберии сочли нужным убить отца дона Хорхе. Ну а поскольку какие-то моральные нормы у последователей недоброй памяти господина Дурутти отсутствовали напрочь, сделать это было решено, бросив бомбу в машину, на которой семейство ехало на воскресную службу в церковь. Так эти мерзавцы и сделали - погибла вся семья, отец, мать, три младшие сестренки. Дон Хорхе уцелел чудом - его от осколков и взрывной волны прикрыла телом матушка. Как он не сошел с ума, известно только Господу.
Как было написано в отчете коллеги, работавшего с юношей: "Когда я пришел с выражением соболезнований, у молодого человека были абсолютно ледяные, мертвые глаза".
Как показали дальнейшие события, коллега верно оценил психологическое состояние юноши - в ответ на соболезнования дон Хорхе прямо сказал, что лучшим соболезнованием для него будет месть убийцам его семьи, каковую он, в старых традициях Иберийского полуострова собирался вершить своими руками.
Надо отдать должное моему сослуживцу - мгновенно и верно оценив ситуацию, он предложил дону Хорхе свою помощь. Конечно, это было грубейшим нарушением законов конспирации - коллега, просчитав варианты, пришел к выводу, что без задействования группы Осназ, прикомандированной к резидентуре, никак не обойтись (знаю я, господа мои, что разведчик, начавший стрелять и резать глотки, наполовину провалил дело - но в той лечебнице для душевнобольных, каковой была Испания в то время, без мастеров особых дел обойтись было решительно невозможно) - но, в противном случае, дон Хорхе был бы обречен (юноша, как и положено дворянину, недурно стрелял и хорошо фехтовал на шпагах - но против сотенной банды анархистов эти умения были решительно бесполезны), а все труды нашего ведомства, приложенные к нему, шли прахом.
Посмотрев собеседнику в глаза, сеньор Рамирес согласился принять предложенную помощь (однажды, в минуту откровенности, он признался мне, что ему в этот момент было безразлично, погибнет он или нет - но он не мог допустить того, чтобы убийцы его близких остались безнаказанными).
Чего стоило агенту (тогда термин "оперативник" еще не использовался В.Т.) убедить резидента дать согласие на проведение особой операции, отчеты умалчивают.
В конце концов, важен результат - через неделю, после тщательного наблюдения за домом, который господа анархисты изволили избрать своей штаб-квартирой, план операции был окончательно одобрен всеми заинтересованными сторонами. Дон Хорхе за эту неделю, потраченную им на знакомство, так сказать, с "алфавитом бойца Осназа", умудрился заработать молчаливое одобрение опытных волков особых операций - неустанными трудами и железной волей, глубокоуважаемые господа, такой уж он человек.
Как следовало из отчета, посвященного этой операции, та испанская ночь была вовсе не тиха - господа анархисты браво боролись с зеленым змием (Вы не поверите - но часовые не отставали от остальных (!!!)), громко и немелодично орали революционные песни и свои поганые лозунги, вовсю пользовали своих революционных потаскух; наиболее сдержанные громко обсуждали прошлые "достижения на ниве революционной борьбы" и строили планы на будущее (ну не догадывались болезные, сколько у них того будущего осталось). Тем временем группа Осназа, разумеется, в компании дона Хорхе и работавшего с ним агента, вышла на исходный рубеж. Само собой разумеется, никто не собирался атаковать в лоб - при том, что чернознаменные бандиты располагали одним станковым и тремя ручными пулеметами, подобное ковбойство обернулось бы провалом дела. Наши ждали четырех часов утра - в это время даже нормальных солдат больше всего клонит в сон, ну а анархисты к этому времени должны были еще и упиться в хлам. К чести дона Хорхе, что особо было отмечено в отчете, он спокойно ждал назначенного времени, не выказывая никаких признаков нетерпения.