— Да, — посочувствовал Виктор, — загвоздка, конечно, немалая. Жулья вокруг разного развелось. Грабят почем зря…
— Бог миловал пока, — перекрестился Кормилицын. — За все время ни одного случая.
— Ну, и ладушки, — отозвался Виктор. Щелкнул над головой пальцами:
— Человек! Счет!
О добытых за ужином сведениях они сообщили на ночной сходке летучего отряда минских эсеров, проходившем в будуаре хозяйки. Присутствовали обе сестры, инженер-путеец Парфианович, сыновья дивизионного лекаря генерала Агапова — Константин и Евгений, бывший студент Иван Пулихов по кличке Вася, высланный в Минск к отцу за участие в студенческих демонстрациях, бородатый товарищ Герасим, подвозивший их накануне в пролетке к губернскому саду.
Появился на встрече, к ее удивлению, Никита Остроумов. Пожал горячо руки:
— Ну, вот, вы уже настоящая подпольщица. Адуся по вам скучает, кланяется.
Он сел с ней рядом, спросил, чем она занята, что читает.
Ей бросилось в глаза, с каким выражением глядит в их сторону сидевшая напротив Катя: напряженно, с растерянной какой-то полуулыбкой. Словно умоляет о чем-то…
— Читали последний номер «Вестника русской революции»? — спрашивал Никита. — Очень рекомендую. Есть замечательные статьи.
— Товарищи, товарищи! — Александра Адольфовна постучала по столу. — Начинаем. Слово предоставляется товарищу Василию.
Виктор говорил деловито, заглядывал изредка в записную книжку. «Экс» в Обществе взаимного кредита, по его словам, выглядит в сравнении с другими вариантами наиболее подходящим. Шансов на успех семьдесят на сто.
— Мы в Житомире и при пятидесяти шли на дело.
— Плюсы и минусы, товарищ Василий, — подала голос хозяйка.
— Плюсы, — Виктор загибал пальцы. — Счетовод назвал сумму уставного капитала — шестьдесят пять тысяч (кто-то в креслах крякнул в восхищении). Наличных в постоянном хранении, таким образом, может быть тысяч двенадцать-пятнадцать. Пусть десять. Плюс золотишко, камушки. Это раз. Два — никудышняя охрана. Днем в помещении дежурит один охранник с берданой. Я с ним обмолвился словечком, угостил папиросой. Отставной пожарный, в возрасте, обезвредить его несложно… — Виктор полистал записную книжку. — Телефонной связи с полицейским участком, — продолжил, — контора не имеет, пути отхода удобны. До угла Богадельной тридцать семь шагов, дальше поворот и мост. Напротив банка ставим две пролетки. Одна у шляпного магазина, другая возле булочной Офли. В первую сядут женщины с коробками. Якобы с купленными шляпами. Они и повезут деньги и ценности. Во второй, следующей за первой, отправится прикрытие. Переезжаем мост, и на Садовую, к Плебанскиим плотинам. На архиерейской мельнице будут наши люди. Мост после проезда пролеток перегородит телега со сломанным колесом… Касаемо минусов, — потер глаза. — Всякое может быть. Без минусов ни одно дело не обходится… Пожалуй, все. — Опустился в кресло. — Предстоящие действия проработаем на месте, с кондачка «эксы» не делаются. Времени мало, товарищи, завтра же приступим к делу…
План приняли без возражений, распределили роли. Руководитель — Виктор, он же ведущий группы захвата. Группа: Мастеровой (Никита Остроумов), Вася и старший из братьев Агаповых — Константин.
Она вместе с сестрами Измайлович попала в «шляпную» группу, как стали ее называть. Придуманная для них «легенда» была несложной: состоятельные дамы, приехали в центр за покупками (возница — товарищ Герасим). Выбрали несколько шляп в салоне Абрамсона, не спешат, как водится. Прогуливаются по тротуару, болтают, глазеют на витрины.
В разгар обсуждения в салон заглянула встревоженная горничная, зашептала что-то на ухо хозяйке.
— Надо же! — всплеснула та руками. — Любанский?
— Они самые, — подтвердила горничная.
— Ну, артист, в такой час… — Александра Адольфовна стянула с носа пенсне. — Заканчиваем, товарищи, — обернулась к собравшимся. — Для посторонних мы обсуждаем планы рабочего политпросвещения…
Она не успела закончить — дверь распахнулась, и в будуар вломился краснощекий господин в чесучевой тройке с пышными усами. Выпучил озорно глаза, пророкотал басовито: