— Отстань, дура, — огрызнулась левая голова, имя которой теперь Ратибор уже знал наверняка. Это была Нира, и она снова спросила у юноши:
— И сколько же вы берёте за работу?
И тут вторая голова Нуит посмотрела на первую, внимательно и, кажется, осуждающе. Мол, ну ты что? В самом деле, что ли?
А шиноби показалось, что всё это не простое, не праздное любопытство. Уж больно осмысленен был взгляд второй головы. И поэтому он сразу решил пресечь этот разговор:
— Пока я не беру подобные заказы.
— Ну а сколько, сколько стоит заказать кого-то? — шепеляво поинтересовалась Нуит.
— О дорогая госпожа, я не беру подобные заказы, так как уже при деле. И, дело взяв, я не возьму другого, пока мне не удастся покончить с первым.
— Ну хватит, девочки, — хотела было мать их закончить этот разговор.
Но Нира продолжала настаивать:
— Но цену-то, цену вы назвать можете?!
И теперь Ратибор не сомневался, что вопросы этой… этих… в общем, Ниры и Нуит вовсе не праздны. И ему пришлось ответить:
— Монет не меньше трёх десятков, за самое простое дело, попросит самый невзыскательный шиноби.
— Тридцать шекелей за самое простое убийство? — удивилась красотка Лея. Она взглянула на мать. — Маман, вы слышали? Тридцать шекелей!
На что мать её не нашлась, что ответить, но было очевидно: названная сумма удивила не только дочь, но и матушку.
Головы же молча переглянулись, и Ратибор заметил, что его информация и Ниру, и Нуит разочаровала! Видно, они рассчитывали на другие расценки.
А самая маленькая снова перестала лизать свой леденец и сказала на удивление серьёзно:
— А ведь я всегда говорила, что наш папашка занимается какой-то хренью. Шинкарь-богомолец, — она презрительно высунула язык, — это прошлый век. Даже хуже, это средневековье. Нужно ему менять профессию, нужно переходить на ниву политических убийств. Современная политика — это непаханое поле. Там столько денег.
— Мория! — остановила её мать, хотя в её словах и не было особой твёрдости. — Ваш отец не будет заниматься подобными делами. Это аморально!
— Это да, — неожиданно согласилась малышка. — Куда ему, — и тут же она уточнила: — Шиноби, так тридцать шекелей — это, как я поняла, э-э, нижняя планка?
Свиньину не хотелось продолжать этот разговор, но он был вынужден ответить, хотя бы из вежливости:
— Да, это только нижняя.
— А верхняя тогда какая? — не отставала девочка. Мелкая дрянь, она была настойчивой и вправду не была глупой.
— Зависит то от множества причин, — начал было он, но девочка его прервала:
— Пятьсот шекелей платят вам за ваши делишки? — и она повторила: — Пятьсот шекелей! Ну, шиноби. Бывают у вас такие гонорары?
И тут Ратибор оглядел всех присутствующих и понял, что все женщины ждут его ответа с большим интересом. С большим, большим интересом. И он снова вынужден был отвечать на вопрос, на который ему отвечать не хотелось:
— Заказав мне таких не попадалось, но о таких я слышал пару раз.
— Ну вот, всё и стало на свои места, — Мория подняла вверх леденец, а потом указала им на молодого человека. — Вот за кого тебе, Лея, нужно выходить замуж. А не за этого сутулого дурака Аарона Цукера с его астмой.
— Да она не пойдёт за него, — сразу засомневалась Нуит, — господин — шиноби. — Тут они почти синхронно замотали головами: нет, это невозможно. И после пояснила: — Он же гой.
— Не пойдёт? — теперь девчушка смотрела на своих сестёр с одним телом с явным презрением. — Да она выскочит за любого, если у того будут шекели, — и пока Нуит снова не засомневалась, девочка добавила: — Да и папаша наш будет не против, — она махнула леденцом в стиле «я вас умоляю» и добавила со знанием дела: — Лишь бы зять был при деньгах, да ещё с такой перспективной профессией. Говорю же, такой юноша намного выгоднее для всей семьи, чем этот дурень Аарон Цукер с его долей в скобяной лавке отца, астмой и наследственной близорукостью.
Признаться, беседа принимала всё более неожиданный для шиноби оборот, и он не был к этому готов. Уж жениться он не собирался точно, даже при том, что… Лея, после того как речь зашла о ней, раскраснелась, а её и без того выразительные глаза засияли, словно первые звёзды на ночном небе. В общем, сейчас она была особенно соблазнительна и внимательно слушала всё, что о ней говорят, молчала, не стесняясь при том поглядывать на юного шиноби, как будто оценивая его. И это его, человека, безусловно подготовленного ко всяким возможным неожиданностям, шокировало. Хотя бы потому, что за всю его, наполненную самыми разнообразными тренировками жизнь, к такому его никто не готовил. Вида он, конечно, не подавал, слушая собравшихся тут девиц, внешне выражал при том полнейшее хладнокровие. Но вот мыслями юноша был близок к панике: