«Ну нет. Ничего у них не выйдет. Нет. Я не собираюсь жениться. Мой сенсей назовёт меня дураком, если такое случится. И будет прав. Путь шиноби и семейная жизнь почти не совместимы. Надо бы им как-то об этом намекнуть. Может, сказать, что я не приспособлен к семейной жизни из-за тяжких травм, полученных в схватках?».
Хотя, поглядывая на очаровательную Лею и чувствуя в себе к ней ощутимый интерес, он понимал, что приспособлен, и даже при других, каких-нибудь абстрактных обстоятельствах, будь он кем-нибудь другим, искал бы расположения такой милой девушки.
Но, к облегчению его, в этот разговор вдруг вмешалась Нуит, она хмыкнула и заявила шепеляво:
— Конечно, наша принцесса выйдет за гоя, да она и за козлолося выскочит от огня непреодолимого, у нашей Леи давно уже свербит в одном месте, аж зубы сводит.
— Ты дура? — взвизгнула Лея, взглянув на голову сестры, и покраснела ещё больше. Дева была возмущена и от того стала ещё краше.
— Нуит! — вслед за нею взвизгнула и мамаша девочек, сверкнув глазами, полными свирепости, в сторону обеих голов. — Ты обалдела — такое говорить при посторонних? Что о нас будут люди думать? — она тут же оборотилась к шиноби: — Это она у нас шутит так. Лея вовсе не такая. Она скромная и целомудренная.
— Да, — подтверждает сама прекрасная Лея. Ей, кажется, стыдно за своих родственниц. — Вы уж извините, господин шиноби, у них головы-то две, а мозг на двоих один получился, вот и шуточки у них всё про козлолосей выходят. Другие шутки у них не получаются.
А шиноби вдруг и говорит ей спокойно, тоном опытного врачевателя:
— Что в теле молодом горит огонь желания, то о здоровье тела говорит. А вот отсутствие подобного огня в невесте юной пусть жениха насторожит серьёзно.
— Понятно тебе?! Насторожит. — воскликнула прекрасная Лея, победно взглянув на свою сестру-сестёр. — Дуры!
— Мамаша-а! — сразу заныли в один голос Нира и Нуит. — Эта шаболда опять начинает.
— Сами вы шаболды! — огрызнулась Лея.
— Всё, хватит! Замолчали все, — оборвала их мать весьма резко. От негодования погрозила дочерям пальцем, всем по очереди, причём «головам» каждой по отдельности, поправила юбки, уселась поудобнее и тут же сменила тон: — Господин шиноби, наша служанка сказала нам, что вы её излечили от болей в пояснице. Ходит вон, поёт свою мерзкую песню тоскующей гойки теперь, а ведь с утра только кряхтела да ругалась. Еле бродила по дому, хоть на козлолосюшню её веди да секи там. А тут враз переменилась. И говорит, что вы её облагодетельствовали. Вы ведь, как я про таких, как вы, слыхала, не только людей режете, душите да травите, вы же ещё и лечите, не правда ли?
— Лечат, лечат, — уверенно вмешалась младшая, энергично облизывая леденец своим синим языком, — это они для разнообразия, чтобы карму поправить, — и, уже стоя рядом с Ратибором, продолжила, как бы успокаивая: — Ты не бойся, мы тебя вообще-то не жениться сюда позвали, мы тебя позвали, потому что у папаши нашего нет денег врача к нам позвать. А он мне нужен, — и девочка, видя, что шиноби внимательно смотрит на неё, кивает головой: — Да, да, мне… Вернее, не мне, а моей мамаше, я бы на то и внимания не обратила, поболит, да и пройдёт, но она у меня мнительная.
— И в чём же ваша хворь? — интересуется Ратибор, и тут его посещает одна мысль: «А вдруг заплатят? Да. Это было бы очень кстати».
И вправду денег у него было очень мало, он отдал почти всё своему неожиданно обжёгшемуся кислотой старшему товарищу на лечение, хотя им обоим наниматель выдал по приличной сумме перед дорогой.
— Да вот, — девочка широко разевает рот и показывает ему что-то там. — Вот тут.
— Мне нужен свет, — шиноби пытается разобраться, — но я скажу вам сразу, стоматология — отдельное искусство, ему я не обучен.
Лея подносит ему лампу, и тогда он, чуть оттянув щёку девочки пальцем, всё понимает:
— Но, слава Богу, дело тут простое. Молочный зуб ещё не выпал, и взрослому расти мешает. Сейчас мы это разрешим, мне лишь за инструментами сходить придётся, — говорит он, продолжая заглядывать в синий от леденца рот ребёнка.
— Правда? — радуется мамаша. — Вы всё сделаете?
— Попробую, — отвечает молодой человек и уходит. Возвращается со своим ларцом, из которого достаёт небольшие щипцы.
— А анестезия?! — воскликнула Мория.
— Я полагаю, в ней нужды не будет, — заверил девочку шиноби. — Прошу вас рот открыть.