— Э-э… — только и смог выдавить из себя Ратибор Свиньин. — Подождите. Подождите…
— Ах да, ещё шекель с вас за доставку. И, кажется, всё, мы с вами в расчёте.
— Но подождите… — говорит Ратибор.
— А что ждать-то?
— Понимаете… — как ни трудно было это сделать молодому человеку, но стать обладателем пятидесяти сверхтехнологичных половиков посреди болота он точно не спешил. И он выдавил из себя: — Мне не нужны эти половички, — а потом уже добавил заметно твёрже: — Даже если в них есть пух неполовозрелого горного пингвина. Понимаете, я не торговец, я не умею торговать, и дома я не имею, так что — нет… Мне не нужны ваши коврики…
И после этих слов юноши владелец школы актёрского мастерства и торговец ковриками по совместительству Яков Кубинский сорвался с пика воодушевления и, не зацепившись за выступ веры в себя, камнем рухнул на самое дно глубочайшего болота чёрного уныния. И, погрузившись в ил лютой тоски на дне того болота, выразил своё тяжелейшее разочарование в срыве сделки, да и в самом новом знакомом всего в четырёх словах:
— Ну ты и падла!
⠀⠀
⠀⠀
Глава шестнадцатая
⠀⠀
«Мой наниматель, кажется, расстроен», — решает для себя шиноби и ускоряет шаг, чтобы оставить преподавателя актёрского мастерства наедине со своей скорбью. Но тот не желает скорбеть в одиночку и тоже идёт быстрее, а ещё начинает какой-то печальный рассказ:
— Вот все говорят, что нет ничего легче, чем обдурить гоя, только и слышу всю жизнь, что гои тупые. А у меня, понимаете, никогда не получается никого обмануть… Мой папа говорил мне: если не можешь обмануть гоя, значит, ты ещё тупее, чем они. Он всю жизнь торговал красными нитками; видели, наверное, такие многие носят, кто на левой руке, кто на правой…
— Да, я видел эти нити, кто носит на удачу их, а кто на оберег, — вспомнил молодой человек.
— Да… Так папа продал их тысячи… Тысячи… Рассказывал гоям про то, что они уберегают от злых чар, если носить их на левой руке, и что привлекают удачу и деньги, если на правой. Он задвигал гоям про великое таинство древней каббалы, говорил, что можно приобщиться к древности и начать нужно с нитки. Да, папа умел разговаривать… Он смеялся и рассказывал, что тупые гойки отдавали ему последние деньги, чтобы завладеть этой ниткой, а папа мой не мелочился, брал за нитку полшекеля… Понимаете, полшекеля за копеечную нитку… И говорил им, что нитку нужно непременно купить; если её подарить, то у нитки не будет силы… Ха-ха-ха… — Кубинский невесело смеётся. — Только купить, и никак иначе… И гои верили ему… Да, папа был молодец… Он на этих нитках меня и шестерых моих братьев и сестёр воспитал, вырастил, дал образование… Сёстрам приданое соорудил… Папа был человек, — рассказывал предприниматель, и в голосе его слышалась неподдельная горечь. — А вот я ни одной нитки не смог продать… Никому… Ни разу… И мой старший брат Йозеф тоже… Он скрипач… Пиликает на своей скрипке… И радуется, как дурак, что его слушают. На свадьбы зовут, на вечеринки… Он даже гоям играет… Это, конечно, от безысходности… Я понимаю, ему семью нужно кормить… Но всё равно…
Тут стало тоскливо и Свиньину; он вдруг понял, что всю оставшуюся дорогу ему придаётся слушать это печальное занудство. И не ошибся, так как начальник каравана продолжал:
— А папа говорил нам: учитесь, дураки, учитесь, знания — это умение выживать. Он говорил, что без знаний трудно будет обмануть гоя. А если вы не в состоянии обмануть гоя, то грош вам цена. То вы сами почти гой. Вот мне иной раз и кажется… — он вздохнул, почти всхлипнул… — Может, я и вправду гой? А может, мне лучше взять и удавиться?
Да, юный шиноби был прав, когда думал, что этот долгий разговор будет ещё и таким нудным. Он, конечно, как умел, стал отговаривать предпринимателя от суицида, замечая тому, что нос у него совсем не как у гоев, а напротив, очень даже красивый нос. Да и весь вид благородный. И у него получилось, его попутчик немного воспрял духом; тем не менее Кубинский не умолкал несколько часов, он рассказал шиноби свою историю и историю своей семьи, время от времени вспоминая про вексель и спрашивая у Свиньина, не хочет ли он всё-таки взять пару тюков отличных половиков. Но всякий раз, получив отрицательный ответ, торговец снова принимался за печальные истории из своей жизни.