— Согласен, здесь места небезопасны.
Торговец опять оглядывает молодого человека:
— А вы вон в онучах. Грязи-то не боитесь? У меня вон сапоги из кожи барсуленя, и то волнуюсь.
Он для демонстрации приподнимает левую ногу. У него и вправду были размятые временами, влагой и дорогами почти бесформенные сапоги высотою немногим выше щиколотки.
— К дорогам мне не привыкать, — отвечает молодой человек. — А грязь — извечный мой попутчик.
— Извиняйте, а вы врачевать идёте, — интересуется торговец, — или, быть может, того, — тут он подмигивает Свиньину, — зарезать кого решили?
— А это как пойдёт, как сложится дорога, — отвечает ему Ратибор.
На самом деле у него была миссия, его первая в жизни миссия, но разве шиноби будет распространяться о своих делах?
«Научись скрывать не только свои действия, но и помыслы», — гласило одно из первых правил в науке выживания, что постигал он с самого детства.
— Эй, Борух. — вдруг доносится из-под рогожи.
«Груз, кажется, заговорил!». Шиноби заинтересован.
Молодой человек смотрит внимательнее на то, что возвышается из тарантаса, и видит, как края рогожи расходятся и из-за неё на него смотрит человеческий глаз.
— Чего тебе, проклятый, чего ты вылезаешь? Сиди там себе спокойно, — возница одёргивает рогожу, закрывая глазу обзор.
Но юный шиноби замечает за рогожей железные прутья. Он понимает, что торговец в тарантасе перевозит клетку.
— А кто это там с тобой? — доносится из-под рогожи.
— Не твоё дело, сиди, говорю, — беззлобно отвечает торговец. И, уже поворачиваясь к молодому человеку, поясняет: — Вот, еретика по случаю прикупил.
— Еретика? По случаю? — уточняет Ратибор. Ситуация становится всё интереснее. — Звучит всё это странно.
— Ну да. Гатчинский палач подлюку продавал. Трибунал постановил этого гада сжечь как вредоносного. А денег на трутовики палачу не выдал, а палачу оно надо — трутовики для костра на свои кровные покупать? Нет, ему оно вообще не надо, вот он и решил этого продать. Аукцион в ближайшей столовке собрал. Там люди кушали фаршмак и торговались понемногу, а я еретика и выкупил, — торговец смеётся. — Больше всех за него дал… Уж потратился, но думаю, дельце оно верное. Эта сволочь у меня непременно окупится.
— Сам ты сволочь! Ну ты погляди, какой козёл! «Окупится», говорит! «Окупится!» — зло орёт еретик из-под рогожи. И тут же начинает страдать: — А-а-а. Господи. Ну за что мне всё это?! — кажется, он в своей клетке шевелится и теперь рыдает ещё. — И никакой я не еретик. Я честный математик. Математик! Преподаватель. А Трибунал ошибся. Отцы-раввины не разобрались в ситуации, — и тут математика снова разбирает злость, и он добавляет с раздражением: — Потому что дуболомы… — а потом и орёт изо всех сил, так орёт, что пугает болотную живность: — Дуболомы! Сволочи!
«Ишь как его качает, от плача до проклятий один шаг! — замечает юный шиноби. — Психически несчастный не стабилен. Да разве можно быть стабильным, узнав, что на костёр тебя везут?!».
— Вот! — многозначительно произносит торговец и смотрит на Ратибора, ещё и рукой указывая на повозку: ну, это вы видели? Вы это слышали? И потом продолжает: — Тебя, подлеца, только за эти слова о священном Трибунале уже спалить надо. Трибунал не разобрался в ситуации! Надо же такое придумать?! — он качает головой. — Э-э. Правильно раввины тебя приговорили к сожжению, абсолютно правильное и взвешенное решение, и как рядовой представитель истинного народа, я полностью одобряю приговор Суда.
— Торгаш поганый, — доносится раздражённое из-под рогожи, — тупой барыга. Ба-ры-га… Что ты там в своей деформированной черепной коробке одобришь? Одобряет он! Тупой кусок свиньи! И главное, чем? Чем ты там можешь одобрить? У тебя в башке болотная жижа. Латентный ты пожиратель сала. Ты ведь даже сути нашего спора с раввинами из инквизиции понять не можешь. А туда же. Одобряю я! Купил. Негодяй, поганый торгаш. Купил меня и радуешься? А я, между прочим, страдаю за истину!
— Заткнись, я тебе сказал. За истину он страдает, — в общем-то беззлобно отвечает на все эти выпады еретика торговец Борух, — заткнись по-хорошему; не угомонишься — набросаю тебе в клетку водяных клопов, — он ухмыляется и качает головой. — Поглядите на него — каков. Отцы-раввины не разобрались в ситуации! Да у любого из них в мизинце мозгов больше, чем у тебя! Математик он, видите ли!
— Подлец! — ревёт из-за рогожи еретик. — Тупая ты башка, в которой все извилины давно сложились в кукиш! Откуда ты знаешь, у кого сколько мозгов. Ты же только барыш и можешь посчитать. Да и с этим, судя по тебе, у тебя не очень. Чёртов недоумок! Ещё берёшься судить мудрых.