Их вождь произносит речь: "На планете есть туземцы... и, как все аборигены, они, несомненно, коварны, жестоки и безнравственны. Остерегайтесь их. Конечно, мы хотели бы жить с ними в мире, одаряя их плодами цивилизации и цветами культуры. Возможно, они будут держаться дружелюбно по отношению к нам, но всегда помните, друзья: никто не может проникнуть в душу дикаря. У них свои нравы, своя особая мораль. Им нельзя доверять; мы всегда должны быть начеку и, заподозрив что-нибудь неладное, стрелять первыми!" Спрятавшись за кустами, слушает эту речь единственный "туземец" Эдвард Дантон - американец, приехавший на планету на несколько месяцев раньше, ходивший здесь в набедренной повязке и как следует загоревший.
Его знание английского рассматривается как высокая способность к мимикрии, заявления о миролюбии - как черное коварство, попытки объясниться - как бевпримерная наглость. В конце концов Дантон сумел запугать пришельцев, и те "помирились с туземцами". Одного лишь Дантону не удалось добиться: так и не смог он доказать никому, в том числе и любимой девушке, ставшей его женой, что он не туземец. Дантон стал предметом изучения антропологов и этнографов.
"Их внимание привлекли также исполинские статуи из песчаника на главном острове Нью-Таити, зловещие, колдовские изваяния, которые, увидав однажды, никто уже не мог позабыть (их вырубил сам Дантон во время своего отшельничества).
Вне всякого сомнения, они были созданы некой пранью-таитянской расой, обитавшей на планете в незапамятные времена, которая вымерла, не оставив по себе следов".
Конечно, этот рассказ - острая сатира на расизм. Но не только на него. Концовка бьет по другим настроениям, бесконечно менее вредным и все же ошибочным: по идеализации "детей природы" и прочим стандартным способам восприятия конкретной и не принимающей шаблонных мерок действительности.
На Земле проблема контакта между культурами, взаимопонимания между народами, стоящими на разных стадиях развития, сама по себе достаточно остра. Перед человечеством стоит серьезнейшая задача - удержать в своей КОЛЛЕКТИВНОЙ памяти богатства, накопленные всеми его разнообразными культурами. Взаимопонимания требует и ешe более насущная задача поддержание прочного мира.
На Земле оно возможно. Ну а в космосе?
Во множестве произведений ключом к взаимопониманию служит общий интерес к науке. В рассказах, повестях и романах другого рода люди разных планет объединяются для общей борьбы за справедливость и счастье.
Аркадий и Борис Стругацкие написали, по существу, цикл повестей на тему о контакте миров в разных его формах и о праве на вмешательство в чужую жизнь. В "Трудно быть богом" они ограничивали это право, оставляя за сотрудниками Института экспериментальной истории возможность наблюдения и изредка - спасения отдельных лиц.
"Обитаемый остров", напротив, стал гимном праву на вмешательство, праву на борьбу за "чужих".
Но вслед за тем мы прочли "Малыша" с его "закрытой цивилизацией", отказывающейся вступить в какой-либо хонтакт. В последней повести Стругацких о контакте "Пикнике на обочине" рассматривается ситуация, когда понимание невозможно в принципе. Чужая цивилизация оставила на Земле несколько районов со следами своего присутствия. Там горит в ямах "ведьмин студень", смертельно опасный для людей, там зоны усиленного тяготения расплющивают в лепешку все, что в них попадает.
Там смерть подстерегает буквально на каждом шагу. Но из этой же "полосы встречи" люди выносят вечные аккумуляторы для автомобилей. И есть там золотой шар, выполняющий человеческие желания...
От контакта согласно . этой повести может быть польза, может быть вред,- может быть то и другое - это зависит от социального устройства каждой из контактирующих планет. Не может быть только взаимопонимания...
Что же это, отступление писателей, отречение от прежних идеалов?
Нет. Смысл "Пикника на обочине" в обращении к людям. Нам даже не показали тех, с кем не получился контакт. Это нелюди. Не о них речь. Понять друг друга - и себя - должны земляне.
Исследуя старые предрассудки, фантасты всерьез занимаются и "предрассудками будущего". В неприязни людей к роботам, о которой писали Карел Чапек, А. Азимов, Е. Войскунский и И. Лукодьянов, Станислав Леи и многие другие, есть элементы расизма, и иногда описание вызванных этой неприязнью конфликтов - лишь средство поновому заклеймить шовинизм. Но бывает, что фантаст исследует такой конфликт без оглядки на конкретные земные прецеденты. И тогда выясняется, что проблема взаимоотношений людей и машин может стоять очень остро. У Владимира Григорьева люди сбегают от слишком заботливых роботов. Войскунский и Лукодьянов устраивают в одной из глав романа "Плеск звездных морей" войну части людей против высокоразвитых роботов (впрочем, за людей агрессивность по отношению к роботам прежде всего проявляют собаки).
Поняв, что больше не нужны человечеству, роботы в романе коллективно кончают жизнь самоубийством.
Фантасты открыли новые типы семьи на планетах, население которых делится не на два пола, а на три, четыре, пять и так далее.
Но им не удалось сконструировать незнакомые нашей планете образцы семьи для двуполого человечества.
Моногамия, полигамия, полиандрия, групповой брак, промискуитет человечество, по-видимому, проверило все возможные в принципе формы семьи, отбирая из них наиболее подходящие к данным условиям, н история не оставила фантастам неиспользованных вариантов.
Что касается вариантов социального устройства общества, то у многих фантастов пользуется большим "успехом" кастовая система древнеиндийского типа.
Любопытное общество нарисовал Р. Шекли в повести "Билет на планету Транай". Власть президента и министров ограничивается правом любого из граждан в. любой момент уничтожить кого угодно из правителей, доходы граждан перераспределяются путем грабежа, государственный сборщик налогов действует тем же методом, преступлений нет, поскольку они таковыми не считаются. Впрочем, транайца, убившего слишком много своих сограждан, ждет смерть от руки одного из членов правительства, но безо всяких судебных процедур.
Разумеется, здесь (как часто в фантастике) перед нами своего рода сатирическая утопия, это, с одной стороны, карикатурное изображение отдельных черт американского общества, с другой - ироническая проекция в реальность прекраснодушных мечтаний некоторых анархиствующих идеалистов.
В "Четырех четырках" Н. Разговоров описал марсианское общество, сложившееся, увы, после истребительной войны "физиков" против "лириков". Войны, в ходе которой "лирики" были побеждены, а из культуры планеты исключили всякие следы, их деятельности. Исчезли не только литература и искусство.
Исчезли за ненадобностью даже домашние животные. Эта повесть не стала всего лишь остроумным откликом на нашумевшую дискуссию.