— У вас еще достаточно времени, но теперь мы будем вести для вас обратный отсчет, поэтому вовсе не обязательно смотреть на часы. Завтра корабль войдет в тело. И вы будете на его борту.
Она вдруг, без предупреждения, залепила ему пощечину. А потом сказала:
— У вас глаза начали закатываться. Вы что, хотели упасть в обморок?
Моррисон потер щеку, морщась от боли.
— Ничего я не хотел, — пробормотал он. — Но вполне мог лишиться чувств. Неужели вы не знаете более осторожного способа сообщения новостей?
— А неужели это вас шокировало после того, как вы сами дали согласие на минимизацию, прекрасно понимая, что времени у нас в обрез? — Она решительно повела рукой. — Ну, а теперь пойдемте.
И Моррисон, продолжая потирать щеку, кипя от ярости и унижения, последовал за ней.
Они снова оказались в зоне. Здесь кипела работа. Каждый был занят своим делом, не обращая внимания на работающего рядом. Калныня шествовала гордо, как бы в ореоле аристократизма. Такая походка появляется автоматически, если человек пользуется всеобщим уважением.
Она обращала на себя внимание непроизвольно. Моррисон замечал (не отнимая руку от щеки, которая все еще горела), что все, кто встречался на их пути, почтительно опускали головы и делали шаг в сторону, чтобы даже случайно не задеть ее платья. Моррисона, наоборот, как будто не замечали.
Они шли все дальше и дальше, из одной комнаты в другую, и везде его преследовало ощущение рвущейся наружу энергии.
Калныня, по-видимому, испытывала сходное чувство. К тому же, она ориентировалась в происходящем, поэтому и прошептала Моррисону с явной гордостью:
— Вся энергия, используемая здесь, поступает с космической солнечной станции...
А потом они оказались там. Моррисон не сразу понял, что это именно то, к чему они шли. Они стояли в небольшой комнате. Находившийся здесь объект не впечатлил его своими размерами. Но Моррисон сразу понял, что перед ним произведение искусства, чудо технической мысли. Это был обтекаемый аппарат, размерами чуть больше автомобиля, но короче вытянутого лимузина, хотя и выше. Но самое любопытное — он был прозрачным!
Моррисону тут же захотелось подойти и потрогать его. Поверхность корабля не была холодной. Гладкая и как будто влажная на ощупь, она при этом оставалась совершенно сухой. Он повел еще раз кончиками пальцев по поверхности. Она показалась слегка липкой, но пальцы не оставили на ней никаких следов. Поддавшись искушению, он даже подышал на нее. Образовавшееся влажное пятно быстро исчезло.
— Это пластик, — заметила Калныня, — но я не знаю составляющих материала. Знаю только, что он прочнее стали, плотнее и с повышенными противоударными качествами на единицу массы.
— Наверно, на единицу веса? — поправил ее Моррисон, любопытство исследователя оттеснило на время тревогу. — Но пластмасса такой же плотности, как сталь, не может обладать такой же прочностью. Исходя из разницы объема.
— Вы правы. Но там, куда мы отправляемся, — улыбнулась Калныня, — не будет разницы в давлении внутри и снаружи. Там не будет метеоритов и даже космической пыли, от которой надо защищаться. Мы просто будем двигаться сквозь мягкое клеточное вещество. И этот прозрачный материал — вполне подходящая защита. Он такой легкий, что, если попробовать, можно легко его поднять. А это в нашем случае самое важное. Как вы понимаете, мы должны снизить массу до минимума. Ведь каждый лишний килограмм во время минимизации требует дополнительного количества энергии и выделяет большее количество тепла при деминимизации.
— А сколько человек он вмещает? — поинтересовался Моррисон, заглядывая внутрь.
— Он кажется очень компактным, но рассчитан на шестерых. Нас будет пятеро. Кроме того, в кабине размещено неслыханное количество разных приспособлений. Конечно, нам хотелось бы иметь больше. В наши первоначальные планы входило... Впрочем, что мы можем поделать? Вечно должны экономить. Даже там, где это недопустимо.
Моррисон воскликнул, охваченный новым порывом беспокойства:
— И на чем же вам пришлось сэкономить? Будет ли в нем все соответствовать заданным параметрам?
— Уверяю вас, что все в порядке.
Ее лицо пылало. Расставшись на время со своей постоянно неприступной меланхолией, Калныня выглядела обворожительно.
— Все проверялось неисчислимое количество раз и в отдельности, и в системе. Невозможно, конечно, свести риск до абсолютного нуля, но мы надеемся, что нам удалось приблизиться к нулю. И в этом корабле нет фактически ни одной металлической детали. Все внутренние приспособления, включая микропроцессоры, световоды и соединения Мануильского, весят не более пяти килограммов. Поэтому-то нам и удалось сделать его таким компактным. Да и вообще, путешествия в микрокосм длятся всего несколько часов, поэтому нет необходимости оборудовать спальные места, велоэргометры, отсеки для запасов пищи и воздуха. Ничего — кроме простейших отстойников для нужд экипажа и тому подобного.