– Это экспериментальная оранжерея. Растения выращиваются здесь путем клонирования и скрещивания.
Орбел шагнул в указанном направлении… Было темно. Только слабо высвечивал забранный решеткой проем окна.
Тяжкий глухой вздох вздыбил волосы на обнаженных руках Орбела. Он напрягся… вслушался… Все стихло, и снова вздох, больше похожий на зловещий всплеск трясины.
– Кто это?- одними губами прошептал Орбел, шаря в темноте и не находя своего провожатого.- Господи, где ты?!
– Я здесь…- отозвался Руфос из-за его спины.
– Тут… тут кто-то вздыхает. Это Лилит?
– Нет. Это Мики,- ответил Руфос и включил фонарик.
Желтый кружок света выхватил из тьмы большую кадку с декоративным растением, у которого были непропорционально толстый ствол и большие поникшие листья.
– Это дерево,- сказал Орбел.?
– Это Мики,- поправил Руфос.
Снова повторился тяжкий вздох или нечто подобное. И теперь уже Орбел не сомневался, что вздыхало растение. А оно вдруг ожило: очень,, медленно, сонно зашевелилось, приподнимая и разворачивая листья, будто большие плоские ладони.
И были эти ладони-е зеленые, а бледно-розовые с рельефно проступающими красными прожилками - Оно погибает?- наивно спросил Орбел, приняв его цвет за осеннюю окраску листвы.
– Как бы не так,- почему-то зло ответил Руфос.- С ним тут нянчатся больше, чем с ребенком.
– А почему у него красные прожилки?- Орбел шагнул к кадке со странным растением. Руфос резко оттолкнул его: - He приближайся. Оно всегда так вздыхает, требуя очередное донора.
– Что ты такое говоришь?!
– Мики - уникальный гибрид. Научившись выращивать синтетические семена, они перешли к следующему этапу: сегмент ДНК человека был пересажен в клетки обыкновенной петуньи, после чего растение начало с успехом производить животный белок. Петунью заменили более крупными видами… вроде этого фикуса. Мики отличается от ему подобных гибридов тем, что его природный сок полностью замелен… человеческой кровью.
Орбела передернуло.
– Принято считать, что только мозг является носителем разума. Увы, мы так мало знаем о свойствах самой крови - этого непрекращающегося от рождения до смерти потока жизни в организме, пронизывающего все ткани, в том числе и мозг… Мики доказал, что одной только крови мыслящего существа достаточно, чтобы ожить, и больше того - совершать в достаточной мере осмысленные действия. Это больше не растение, Орбел. Это… это черт знает что. Но его беда… или счастье в том, что он не может пока сам поддерживать в жилах нужный ему баланс. От фотосинтеза он отказался, и теперь в нем происходят какие-то непредсказуемые преобразования. Сначала он научился двигаться, потом - вздохами выражать свой голод. Что будет дальше - предугадать практически невозможно. Его листья становятся все более эластичными, утолщаются и меняют форму - в них идет наиболее интенсивный процесс образования белковых соединений. Клеточные структуры приближаются к структуре органических тканей человека.
– Что за нелепость!- Орбел пытался превозмочь подступающее тошнотой омерзение к вздыхающему “Мики”.- Зачем это?
– Разве Кларк похож на пустого мечтателя? На человека, теряющего даром время?-усмехнулся Руфос.- Мики может оказаться весьма полезным. Такими зоорастениями намереваются обсадить вместо изгороди участки закрытых зон - военных баз, например, или секретных заведений. Да что мелочиться - границы государств! Живая, непроходимая стена.
– Почему непроходимая?- Орбел все еще не понимал, куда он клонит.- Мерзко в сути своей, но безобидно. Эти кожистые листья-ладошки с красными прожилками, наверное, даже приятны на ощупь. Посмотри, как он тянется ко мне.
И, шагнув к кадке с растением, Орбел коснулся одной из “ладошек”, с мольбой протянутой к нему… С неожиданной стремительностью “ладошка” метнулась ему навстречу и всей поверхностью прильнула к опрометчиво протянутой руке.
– Аи!- вскрикнул Орбел, тщетно пытаясь отдернуть руку.
Он с ужасом заметил, что все остальные листья разом пришли в движение и потянулись к его лицу. На Орбела будто нашел столбняк. Он не мог заставить себя пошевелиться, не мог крикнуть. Приятное томление, возникшее в кисти, мягко распространялось по руке и телу, кружило голову…
Орбел вздрогнул от резкого удара, просвистевшего у самого лица. Это Руфос сбил палкой прильнувший к нему лист. И тот, отвалившись, тяжело шлепнулся на пол.
– Полюбуйся!- Руфос навел на лист свет фонарика.
Лист заметно краснел, прожилки разбухали. У места отрыва черенка образовалась лужица крови. Орбел перевел взгляд на свою руку - бесчисленные саднящие ранки кровоточили.
– Дерево-вампир,- прошептал он и невольно попятился, все еще ощущая в теле сонную расслабленность.
– Его подкармливают млекопитающими. На всякий случай держат наготове эту палку… Как назло, я сам растерялся и не сразу нашел ее в темноте.- Он швырнул палку в угол.- Ухаживающий за ним сотрудник, зазевавшись однажды, чуть не поплатился жизнью, хорошо, его вовремя выручили… Теперь понял, чем прельщает их Мики в качестве пограничника?
– Уйдем отсюда,- попросил Орбел, растирая ноющую руку.
– Эх, если б было куда уйти,- мрачно сказал Руфос, приглашая Орбела следовать дальше.- Здесь содержатся животные-мутанты, выведенные опытным путем. Еще в зародышевом состоянии у них намеренно перепутали порядок цепочки ДНК, в отдельных случаях клонированы хромосомы. В этом вольере, - Руфос бросил луч фонарика в угол помещения, ему ответили глухим ворчанием,- у животных был изменен порядок формирования частей тела. Как правило, они нежизнеспособны. Лично я считаю метод гибридизации не только неперспективным, но и антигуманным.
То, что Орбел увидел, потрясло его. Во мраке вольера копошился клубок, в котором невозможно было разобрать, кому принадлежат лапы, мохнатые или голые хвосты, кабаньи рыла или длинные клыкастые морды. Все это щерилось, скалилось, грозно рычало, распадаясь и снова собираясь в клубок.
Бросалось в глаза явное нарушение координации движений, неустойчивость, отчего большинство этих нелепых жалких существ выражало свое недовольство, лежа на брюхе или на боку. Внимание Орбела привлекло существо, которое не скалилось, не щелкало зубами и вообще не издавало никаких звуков.
Оно неподвижно лежало в углу и смотрело на Орбела тоскливым и, как ему показалось, осуждающим взглядом.
Когда другие чуть отползли, Орбел обнаружил, что у молчаливого существа полностью отсутствуют конечности. Только округлое, как бурдюк с вином, голое тело и непомерно большая нескладная голова.
– Зрелище жалкое и тяжелое,- вздохнул Руфос,- не стоит смотреть на них.
Руфос снова свернул в какой-то коридор.
– И все же главная опасность для будущего не в этих гибридах, хотя… природа, я уверен, не простит человеку бесконтрольного вторжения в ее сферы… Страшно другое. То, что находится в правом крыле этого дома. Мы не зайдем туда, потому что при свете карманного фонарика все равно ничего невозможно увидеть. Именно там хранится самая что ни на есть реальная опасность для человечества. И ужаснее ее я не знаю ничего. Опасность, невидимая невооруженным глазом, и оттого еще более могущественная и сокрушительная. Веришь ли, я просыпаюсь весь в поту, вскакиваю и долго не могу прийти в себя. Меня преследуют кошмары. В азартной игре в первооткрывателей мы забываем о последствиях своих открытий. Разгадав очередной ген, пептиды, полимеразы, мы тотчас спешим известить об этом мир и снова в тени лабораторий экспериментируем до умопомрачения. Но есть другие люди, ждущие момента, чтобы любое открытие обратить во зло, в бизнес, в средство наживы или массового уничтожения… Это не только Пентагон, но и такие выродки-ученые, как Кларк, Шактер.
– Да о чем это ты?- не выдержал Орбел. Его интересовало сейчас только одно - как- скорее увидеть Лилит.
– О вирусах! Конечно же, о вирусах.
– Друг мой! По-моему, у нас были другие цели.
– Я не забыл. Ты должен выслушать меня! Ты представитель другой страны, другого,идеологического мира. И я открываю тебе тайны, реализация которых может привести к гибели не только вашей страны, но всего человечества.- Его голос дрожал от напряжения. Он забыл, что должен говорить тихо.- Давай присядем в этом холле.