— Уходим, капитан! — Ловец перевязал талию шкипера веревкой, распахнул окно каюты и с ужасом увидел, как приближается поверхность моря. Из того, что говорил шкипер, он ничего не слушал и не понимал.
Море подступало, стало видно, как помощник шкипера отвел сейнер от обреченного корабля, и теперь, распластавшись по поверхности, цепляясь за раскиданные во все стороны шторм-трапы, к сейнеру ползут матросы и ловцы.
— Вот оно как… Дневник капитана. — Шкипер нашел следующее сокровище, и раскрыл его наугад. — Двадцать седьмой день пути. Течение ускоряется, ветер стих. На море штиль. Есть опасность, что мы совершенно собьемся с курса…
Ловец, обвязав вокруг себя другой конец веревки, выполз из иллюминатора на снег и тоже пополз. Оседание корабля замедлилось, но было ясно, что это ненадолго, и вскоре всё закончится.
— Эй, на сейнере! Шкипер остался в каюте, сам я не могу его вытащить. Поскорее несите все-все веревки!
Умничка Вейвул, — недаром Папаша Ло каждый раз брал его помощником, чувствуя, что из того выйдет добрый капитан, — подвел снежный сейнер впритирку к борту корабля и принялся отчаянно звать шкипера. Но ответа не было.
— День сороковой. Оправдываются самые худшие опасения. Корабль несёт к Великому Водопаду. По моим подсчётам, осталось всего пару дней, чтобы исправить ситуацию, я приказал спустить шлюпки и тащить корабль на мускульной тяге…
Команда сейнера собрала веревки и канаты. Помощник порывался кинуться в иллюминатор в каюту корабля-пришельца, но Боно его удержал. Потому что успел увидеть блеск в глазах шкипера, когда тот читал записи о другой стороны мира.
— Это не поможет. Будем надеяться, что нам хватит длины веревки вытащить Папашу Ло.
— Но отчего вы просто не захватили с собой все эти книги?
— Они сделали это раньше. Можно сказать, книги захватили нашего шкипера. Сейчас он пьянее всех пьяных и не управляет собой… А ещё, их просто невозможно вытащить… И знаешь, Вейвул, я понимаю нашего старика. Потому что там…
— Что там? Что? Он же погибнет!
— Значит, там есть то, ради чего можно погибнуть.
Корабль ещё на полметра ушел в море, и снег наполовину закрыл иллюминатор.
— Взялись! — скомандовал помощник. — Разом! Разом! Разом!
Но шкипер этого не слышал, он читал и читал, даже не понимая, что его только что протащило сквозь снег, и отломки деревянной рамы впились в широкие плечи, что он оказался снаружи каюты, а корабль вместе со всеми тайнами навсегда исчез с поверхности.
Единственное, что он смог прихватить с собой, — свиток с рисунками чужого мира. И горсть вырванных косо листов из капитанского дневника. Вот только ему всё равно никто не поверил. И прочие капитаны долго смеялись над историями про сдвинутые скорлупки мира, про мир, где в морях вместо снега вода. Про мир, который находится по ту сторону Снега. Мало ли, чего только не выдумает старый моряк, ушедший на покой.
И только дети верили Папаше Ло, когда собирались поиграть на снежной поляне перед его домиком. Ведь старик научил их делать смешного снежного человечка с метлой в руке и глазами-пуговицами. А сам в это время сидел у камина, укрыв пледом колени, рассматривая большой корабль, мчащийся по бесконечному лазурному морю. И даже не понимал, отчего же вдруг по щекам его нет-нет да и катилась старческая скупая слеза. Ведь это тяжко — быть единственным, кто знает, как устроен мир, и что он намного больше, чем думают все-все остальные.
Дети всё играли. Им было весело. И ещё они мечтали.
— Когда я вырасту, стану капитаном! И поплыву далеко-далеко!
— А я поплыву ещё дальше!
— А я дальше дальшего!
— А я до Края Мира!
А потом старик услышал волшебную фразу.
— А я поплыву за Край! В другой мир, пор ту сторону Снега!
И слёзы его исчезли…
Юлия Ткачева
13 января 1978 г.
Ворон
Я помню, с чего всё началось. В тот день белая колесница, что зимней порой в самые страшные бури проносилась сквозь наш лес в снежном вихре, впервые несла на себе двоих. Те из лесных жителей, что были смелее и любопытнее прочих, выбрались тогда своих из нор и гнёзд, чтобы лучше разглядеть небывалое. Рядом с женщиной, правившей колесницей, сидело человеческое дитя. Ребёнок заворожено глядел в глаза своей спутнице, а она ласково улыбалась ему в ответ. Светлые волосы мальчишки были ничем не покрыты, снег лежал на плечах, ресницы опушил иней — но его это как будто ничуть не волновало.
Много времени спустя, когда стихла метель и улеглась снежная пыль, мы собрались, чтобы обсудить увиденное.