– Ха!
– Послушай. По закону я твой опекун. Я несу за тебя ответственность. А кроме того, я твоя сестра и я тебя люблю. И я буду делать то, что, на мой взгляд, будет лучше для тебя же. Я уверена, что лучше.
Лиза демонстративно громко вздохнула.
– Потому что я тебя люблю, – повторила Дженни.
– Значит, ты будешь такая же придира, какой была мама, – бросив на сестру злой взгляд, проговорила Лиза.
– Может быть, даже строже, – согласно кивнула Дженни.
– Жуть!
Дженни искоса посмотрела на Лизу. Девочка глядела в боковое окно машины, и поэтому Дженни видела только ее профиль. Но все-таки по лицу не было заметно, чтобы Лиза сердилась по-настоящему. И губы у нее не были надуты, скорее уж они непроизвольно стремились растянуться в улыбке.
«Детям необходимы строгие правила, понимают они это сами или нет, – подумала Дженни. – Дисциплина – это выражение любви и заботы. Главная трудность в том, чтобы не навязывать правила и дисциплину жесткими, грубыми методами».
Переводя взгляд снова на дорогу и немного разминая лежащие на руле руки, Дженни проговорила:
– Могу сказать, что я разрешу тебе делать.
– Что?
– Я разрешу тебе самой застегивать туфли.
– Ну да?! – Лиза подмигнула ей.
– Разрешу принимать ванну в любое время, когда тебе только захочется.
Не в силах больше выдерживать позу оскорбленного собственного достоинства, Лиза захихикала:
– А есть, если мне захочется, ты мне позволишь?
– Безусловно, – широко улыбнулась Дженни. – Я тебе позволю даже убирать за собой по утрам постель.
– Ах, какая вольница! – проговорила Лиза.
В этот момент девочка казалась даже еще младше, чем была на самом деле. В теннисных туфлях, джинсах и свободной, как носят на Западном побережье, блузке, не в силах сдержать смех, Лиза выглядела сейчас особенно милой, хрупкой, нежной и ужасно беззащитной.
– Друзья? – спросила ее Дженни.
– Друзья.
Дженни была удивлена и обрадована той легкости, с которой она и Лиза общались друг с другом во время этой долгой поездки на север от Ньюпорт-Бич. Все-таки, несмотря на кровное родство, они были практически чужими людьми. Дженни была на семнадцать лет старше Лизы – ей уже исполнился тридцать один год. Она уехала из дома, когда Лизе не сравнялось еще и двух лет, за полгода до того, как умер их отец. На протяжении всего того времени, что она училась в медицинском колледже, а потом проходила практику в пресвитерианском госпитале при Колумбийском университете в Нью-Йорке, Дженни постоянно приходилось очень много работать, к тому же она была слишком далека от дома, чтобы более или менее регулярно видеться с матерью и Лизой. Потом, закончив обучение, она вернулась в Калифорнию с намерением открыть собственный кабинет в Сноуфилде. В течение двух последних лет она трудилась изо всех сил, чтобы обзавестись надежной врачебной практикой в самом Сноуфилде и нескольких других таких же небольших городках, разбросанных в горах. Недавно умерла их мать, и только тогда Дженни пожалела о том, что у нее не сложились более близкие отношения с Лизой. Может быть, теперь, когда они остались вдвоем, они смогут как-то восполнить то, что было упущено в прошлом.
Узкая дорога шла на подъем, долина с ее тенями и полусумраком осталась уже позади, и, по мере того как «понтиак» забирался все выше, сгущавшиеся сумерки вокруг машины как бы на время отступали.
– Такое ощущение, словно уши заложило ватой, – проговорила Лиза, широко зевая, чтобы компенсировать разницу в давлении.
Впереди был крутой поворот, и Дженни притормозила. Дальше, за поворотом, шел еще один длинный, взбирающийся вверх прямой отрезок, и в конце его узкое местное шоссе переходило в Скайлайн-роуд, главную улицу Сноуфилда.
Лиза с жадным любопытством всматривалась вперед, через испещренное полосами от разбившихся насекомых ветровое стекло. Городок явно произвел на нее впечатление.
– Это вовсе не то, что я ожидала!
– А что ты ожидала?
– Ну, знаешь, что-нибудь вроде скопления безобразных мотелей с неоновыми вывесками, массу бензоколонок, нечто в этом роде. А тут так симпатично!
– У нас очень жесткие правила застройки, – сказала Дженни. – Неоновые вывески запрещены. Пластмассовые щиты и знаки тоже. Никаких кричащих цветов, никаких кафе, которые были бы выстроены в форме кофейника.
– Тут здорово, – сказала Лиза, глазея с любопытством по сторонам, пока они медленно ехали по городу.
Вся уличная реклама ограничивалась лишь грубо обструганными, выдержанными в деревенском стиле досками, на которых было написано название заведения и то, чем оно занимается. Архитектура была несколько эклектичной – можно было видеть дома, выстроенные в норвежском, швейцарском, баварском, франко-альпийском и итало-альпийском стилях, – но каждое здание было выдержано в стиле, принятом в той или иной горной местности. Широко использовались самые разные строительные материалы и приемы отделки: камень и кирпич, дерево и шифер, проолифенные или искусственно состаренные брусья и доски, цветное и затемненное стекло, оконные рамы с разнообразными вычурными переплетами. Жилые дома, выстроившиеся вдоль дальнего конца Скайлайн-роуд, выставляли напоказ цветочные ящики под окнами, балконы и парадные крылечки с перилами, под которыми красовались причудливые решетки.