Посидели недолго, а уже оплачивая счёт, колокольчик на двери в кафе легким перезвоном оповестил, что есть ещё посетитель, хотя за то время, что тут находились, никто не заглянул. По сути, мы были единственными посетителями.
Сердечно возбуждённым темпом выдало, что ждала... Кого ждала, и это был он. Уже одет по-городскому, но в то же время по-летнему - просто и неброско: бледно-цветастая рубашка без рукавов, бежевые лёгкие, свободные брюки, сандалии. Илья насупился:
- А что он тут делает? - неприязненно посмотрел на Демьяна.
- Кто? - тотчас обернулась Злата, ища огромными глазами того, про кого говорил брат. - О, - встрепенулась с улыбкой. - Дядя Демьян!
Мучитель как ни в чём не бывало прошёл в зал и присел рядом со Златой, ведь сын сидел по мою сторону.
- Всем привет!
- Здравствуйте, - пробубнил Илья хмуро. Опустил глаза и припал к стакану с напитком.
- Здрасьте, - хихикнула доча, придвинув Демьяну огромный бокал с молочным коктейлем: - Пить хотите? Очень вкусный... там мороженое... - шепнула, словно секрет поведала.
- Да? - деланно удивился кукловод и продегустировал напиток: - Обалденно.
- Ага, - с важным видом кивнула Злата. - Уже второй пью.
- Не лопнешь?
- Неа, - доча рьяно мотнула головой, но уже в следующую секунду лицо стало жалостливым: - Писать хочу.
Я махнула на дверь в углу кафешки, рядом с другой, с надписью «вход в служебное помещение»:
- Бегом...
Только Злата скрылась в уборной, Демьян положил на стол карточку, телефон и двинул мне:
- Спасибо.
- Какие дальше планы? - убрала вещи в сумочку и в ожидании посмотрела на мучителя.
- По магазинам. Продуктов подкупим. Ребятам игрушек немного, чтобы было, чем вечером заниматься... Вон, Илья подскажет, где тут самые лучше, так ведь? - уточнил серьёзно Демьян.
Илья заметно терзался между «не отвечать» и «выдать радость улыбкой». Неравная борьба, конечно, была проиграна, потому что кукловод знал слабые места и пользовался ими без зазрения совести.
- Мам, помнишь, тот супермаркет игрушек? - уставился сын с мольбой в глазах. Давно терроризировал покупкой огромного набора Лего. Жутко дорого, и я всё никак не могла себе позволить его приобрести.
Кивнула, мягко улыбаясь, не в силах сдерживать чувств. Душа пела. Я была настолько эмоционально переполнена, что не могла говорить.
«Вот и молчи», - подмигнул кукловод.
***
Сон не кончался больше недели. Ребята - послушные, понимающие, услужливые и мирные. По хозяйству помогали, учиться не забывали, да и если играли - спокойно, без драк и ругани, хотя такое часто раньше бывало. Демьян назревающие конфликты быстро усмирял, причём не силой воздействия, а словами и рассуждениями.
Убил работоспособностью - поправил забор, перебрал крышу, установил качели, которые без мужа была не в силах прикрепить к столбам. Ставни подбил, по участку с косилкой прошёлся.
Ужас, эта тварь ещё и оказался на все руки мастер!
«Ты не обязан!»
«Знаю, мне больше нравится идея заниматься с тобой весь день сексом, наплевав на всех и вся, но я обещал на детей не влиять и не применять силу. Поэтому развлекаю себя, как могу, и так, чтобы умаяться побольше».
«Ты ещё не перегорел?» - уточнила смущённо.
«Я не могу перегореть, но ты можешь всё испортить», - добавил сухо.
Умолкла. Не то чтобы боялась. Просто понимала, что иногда надо помолчать.
Да и в нашей ситуации мы оба громко молчали, поэтому абстрагироваться было действительно необходимо.
Каждый день развлекали детей: то ездили в город, то на озеро, то на рыбалку, то в парк развлечений.
«Зачем ты это делаешь?» - допытывалась, всё больше ощущая боль в душе.
«Развлекаюсь», - бил безжалостной и неумолимой правдой кукловод.
«Зачем ты так мил с детьми?» - взывала к совести.
«Они мне нравятся».
«Прошу, - глаза увлажнились, - меня ломай, но не заставляй их себя полюбить. Не приручай! Они не виноваты...»
На миг показалось, что кукловод внял мольбам, но только показалось. Однажды вечером зашла всех позвать ужинать, и застала умилительную картину. Златка сидела с фломастером на спине, лежащего на полу Демьяна, а мучитель с Ильёй собирали огромнейшую башню из Лего. При этом кукловод умудрялся дочку одной рукой щекотать, якобы не позволяя на себе рисовать, отчего она заливалась чистым смехом и едва не падала с «коня».
Подобная картинка должна была обрадовать, как минимум дать надежду, но я взвыла:
«Зачем ты это делаешь? Зачем? Зачем?! Не надо нежности! Не надо тепла... Не надо! - Демьян нашёл способ, как сделать больнее и эту боль не могла вынести. - Ненавижу! - была не просто заунывная тирада, я расщеплялась от невыносимой боли. - Истязай моё тело! Сломи мой дух! Уничтожь, в конце концов, убей, но не смей приручать детей!»