— Ты Витек, на удивление быстро восстановился, — отметил при выписке лечащий врач. — Пожалуй, я такого еще не видел. И заметь, как я тебя классно заштопал. Даже вмятины в твоей глупой башке не осталось. Все черепные косточки сохранил. На рентгене следы перелома почти не видны.
Я с благодарностью кивнул доктору. Действительно, мне повезло, а мог бы, как многие больные ходить с вмятиной на полголовы и год ждать очереди на постановку металлической пластины, и постоянно носить шапку, чтобы не пугать окружающих своим видом.
Хотя я относил мое быстрое восстановление большей частью на счет той неведомой силы, перенесшей мое сознание не только на шестьдесят лет назад, но и на многие миллиарды километров назад, в ту точку, где планета Земля находилась в то время и затем со скоростью 200 км\с удалялась от нее. Но переубеждать доктора я не собирался. Пусть относит мое выздоровление на счет своего профессионализма.
Мама, зная о выписке, пришла меня встречать. Что было совсем нетрудно. Наш дом находился на другой стороне улицы, где располагалась больница, и закрывался от неё зданием станции переливания крови.
Обойдя здание станции, мы вышли на узкую грунтовку, ведущую к двум деревянным двухэтажным домам, расположенным на краю лесного массива.
В дальнем доме на втором этаже располагалась наша квартира.
Когда мы подошли к входу в подъезд, из него вывалил пьяный в хлам Валерка Лебедев, парень примерно моей комплекции, но на год старше.
— О, какие люди! Шибза, ты чо, уже поправился? — воскликнул он, размахивая гитарой, держа последнюю за гриф.
— Ой, здрасти, тетя Валя! — поздоровался он с мамой.
— Здравствуй, Валера, — печально вздохнула та, — Ты, почему не в училище?
— Тёть Валь, ты чего? — натурально удивился Валерка, — у меня же практика сейчас, на заводе.
— Да, вижу я, как ты практикуешься, — сердито ответила мама. — Опять на гитаре весь вечер тренькать будешь?
— Ага, буду, — согласился Лебедев, — мне сегодня слова одной песенки подогнали. Вот послушайте.
Он уселся на пенек, стоявший у дверей, тронул гитарные струны. И запел прокуренным тенорком.
«Самой нежной любви наступает конец.
Бесконечной тоски обрывается пряжа».
— А у парня неплохо, получается, — подумал я. Но тут мама дернула меня за рукав.
— Не стой столбом, пошли домой. Еще наслушаешься этих песен. Лучше бы уроки учил, больше бы толку было.
Когда мы подошли к двери в квартиру, Валерка сменил пластинку.
— «Затихает музыка в саду и девчонка видно всем чужая.
Все подруги с парнями идут, только лишь её не провожают».- разносился его голос по окрестностям. А когда я выглянул из окна кухни, напротив Лебедева на скамейке уже пристроились сестры, Машка и Ирка Феклистовы из первой квартиры. Их присутствие явно приободрило музыканта, и он продолжил свой концерт.
— Ну, что ты к окну прилип? — раздраженно заметила мама. — Переодевайся в домашнее, мой руки, и будем обедать. Я сегодня щи сварила на баранине. Повезло у цыган купить на рынке.
Оторвавшись от уличного представления, я прошел в свою комнату и сразу встретился с глазами брата, смотревшего на меня с фотографии на комоде. Не знаю отчего, но я почувствовал себя неловко, как будто в чем-то виноват перед ним.
Вовка Гребнев был старше меня на четыре года и в отличие от младшего брата был весьма здоровым и крепким парнем, к тому же боксером. Поэтому меня, то есть Витьку в младших классах школы, несмотря на кличку Шибздик, трогать опасались. Все прекрасно знали, что расплата последует незамедлительно. И даже, когда после восьмого класса Вовка поступил в строительный техникум, мои одноклассники прекрасно понимали, что ему ничего не стоит ближе к концу уроков подойти к зданию школы встретиться с обидчиками своего брата и начистить им рожу.
Так, что Витьке в этом отношении явно повезло, никаких ссор в классе у него не имелось, тем более что он сам вел жизнь тихую и бесконфликтную.
Зато Вовка, попав в армию, примириться с тамошними порядками не смог. Поэтому всего через три месяца он погиб, как написал командир части при исполнении воинского долга. Так мы его и похоронили в закрытом гробу. Только через полгода, когда из армии пришел Димка Филатов, служивший в той же части, он рассказал, что Вовка был убит в драке со старослужащими. После чего старшина роты полгода отлежал в госпитале и был комиссован. Мама, услышав об этом жаловаться, никуда не стала. В принципе, она и так, зная характер старшего сына, подозревала по какой причине он погиб. Ну, а Витька, трусоватый по натуре, не раз плакал, вспоминая брата, и со страхом ждал призыва на службу.