И вот я сижу и вижу их. Причем вижу не случайно, а специально разыскивая и найдя; выбрав точку в огромном регионе и увидев их именно у этой скалы… Сначала самца в расцвете сил, великолепной насыщенной окраски, а потом и подлетевшую к нему самку. При этом орлы не просто ведут себя как дома ― они держатся подчеркнуто по–хозяйски.
Самец активно демонстрирует, периодически взлетая «качелями» вверх, складывая в полете крылья и пикируя вниз, раз за разом повторяя демонстрационные ставки. Потом он усаживается на скалу на самом верху и посматривает вокруг, величественно поворачивая голову. Самка, парящая поблизости с набитым после удачной охоты зобом, подсаживается к самцу, но быстро слетает вдоль стенки в противоположном от меня направлении. Самец неотступно следует за ней. Обе птицы взрослые, контрастной насыщенной окраски, но самец явно чуть старше; самка, как и положено, немного крупнее.
Подхватив саквояж и забыв про тяжкий недуг, я вприпрыжку несусь по камням на другое место, чтобы не потерять птиц из виду. То, что я вижу, заставляет меня внутренне возликовать ― гнездо! Свершилось!
Сам понимаю, что несолидно, но вынужден признаться, что на бегу у меня даже слезы брызнули коротко на какое‑то мгновение: все- таки сильная встряска плюс общее физическое состояние; совсем из- за этого живота нервы никуда…
И ведь это не просто встреча, что само по себе было бы удачей, а сознательно вычисленная гнездовая территория с гнездом! Обе птицы крутятся около него, самка присаживается на скалы в нескольких метрах от постройки из сухих веток, разглядеть которую полностью я снизу не могу. Надо лезть…
В иных обстоятельствах я никогда не пошел бы на штурм этого гнезда в лоб. Прежде всего ― чтобы не беспокоить птиц. Но в данном случае такое беспардонное вторжение простительно.
Я проверяю на себе аппаратуру, застегиваю все карманы и начинаю подъем наверх…
ПТИЧЬЕ МОЛОКО
Молоко птицы–пери пьянит и веселит, и всякий, отведавший его, тут же принимается плясать и лицедействовать. Однако же найти путь к той птице куда труднее, чем добраться до пустыни Хувайда…
«13 июля. Дорогой Васюша!
Ты любишь есть торт «Птичье молоко»? Любишь, любишь. А знаешь, почему он так называется? Потому что такое название ― это символ чего‑то несбыточного, невиданного, того, чего на самом деле не бывает. Люди ведь часто стремятся раздобыть или отыскать что‑нибудь такое, чего нет на белом свете. Вот и придумали ― «птичье молоко»: ведь птицы своих птенцов молоком никогда не кормят. Кроме голубей. И вот я недавно видел, как одна очень красивая птичка ― малая горлица (она действительно маленькая и живет здесь у меня в Туркмении в поселках вместо толстых московских голубей) кормила этим «молоком» своих птенцов. Самое интересное ― это то, как ее дети выпрашивали себе поесть.
Уже подросших птенцов–попрошаек было четверо, и они окружили свою маму на земле со всех сторон. Но просто так она их не кормила, а кормила только тогда, когда птенец делал специальный секретный жест (ты ведь уже знаешь, что в каждой семье есть свои маленькие секреты? Помнишь наш секретный звонок в дверь и наш условный свист?)
Птенец нагибает голову, вытягивает вперед шею, прижимается к маме боком, а потом накрывает ее раскрытым крылом и похлопывает ее этим крылом по спине. И только после этого мама открывает рот, птенчик засовывает туда свою голодную головку и получает порцию этого голубиного «молочка», которое и не молоко вовсе и уж конечно же не торт, который ты так любишь и которого я уже давно не ел. Когда приеду домой, обязательно такой купим.
А пока давай там молодцом. Слушайся Маму Клару».
КАНАТИК НА КУРЯТНИКА
Услышав эти слова, птица Симург затряслась от страха, а потом, расправив крылья и жалобно крича, воспарила ввысь.
«24 июля…. Отчетливо помню солнечное летнее утро в Едимново на Волге, когда, проснувшись, я в очередной раз вскакиваю и сразу спешу на заднее крыльцо дома, как на работу. Мне семь лет, но у меня уже неделю важное и ответственное дело: я плету канатик, чтобы поймать курятника.
(Тем давнишним летним деревенским утром я еще не знаю ничего про свою будущую орнитологию, равно как и того, что мой заветный курятник ― это никакой не курятник, а канюк (Buteo buteo), который кур‑то и не ест, а питается мышами. И я который день подряд одержим разработкой плана поимки загадочного курятника, одного из тех, которых вижу парящими над полями ближе к лесу за деревней.)