Содержание в неволе в течение всего лета и периодическая дойка не дают змее возможность нагулять к зиме необходимое количество жира, без которого не перезимовать. И ведь все это ― бизнес, который целиком строится на змеях и зависит от их благополучия. Хотя бы теоретически Бамар заинтересован в том, чтобы не подорвать популяции этих видов. А ведь есть еще проблема разрушения естественных местообитаний в целом. Так что я не удивляюсь тому, что вижу змей во время своих странствий все реже и реже».
ТВАРИ ЛЕТУЧИЕ, ТВАРИ ПОЛЗУЧИЕ
…он… по прошествии некоторого времени достиг пустыни, кишмя кишевшей отвратительными тварями, каждая из которых была размером с…
«11 мая…. Интересно то, что наблюдения за птицами и наблюдения за змеями требуют совершенно разного подхода и разной организации внимания. Когда я не сижу часами на одном месте на специальных жавороночьих наблюдениях, а иду с общим маршрутом по тому или иному ландшафту и вижу за день три змеи, то это означает, что, начав целенаправленно искать змей, я в этом же месте увижу десять, а то и больше. Птички наверху, змеи внизу. И не только это. Змеи настолько великолепно приспособлены к окружающим условиям, что увидеть неподвижно лежащую змею очень трудно даже с нескольких метров.
Когда ищешь змей специально, приходится обшаривать взглядом широкое пространство вокруг себя: зырь–зырь метров на пятнадцать ― двадцать. Одновременно с этим надо просматривать досконально поверхность в трех ― пяти шагах от себя, внимательно изучая мельчайшие детали поверхности земли, камни, скалы, куртинки травы, ветви кустов. И весь твой взгляд и сознание нацелено на плавный изгиб изящного тела, так гармонично лежащего или скользящего в естественном для него окружении. Именно это является ключевым высматриваемым признаком ― плавность линий змеиного изгиба.
Я убедился, что обожаю змей. Не так, конечно, как лягушек и жаб, но явно больше, чем, скажем, млекопитающих. Для меня змеи символизируют конечное проявление элегантности и гармоничности со средой, венец эволюции. Столь изумительное сочетание поразительных адаптаций трудно найти в какой‑либо другой группе животных».
ДОЙКА
Визирь тут же подошел к сундуку и поднял крышку того сундука и, заглянув внутрь, застыл в великом изумлении: все золото, серебро и драгоценности у него на глазах превратились в змей… и прочих гадов.
«12 мая…. На днях отправился к Бамару снимать, как он берет яд. В серпентарии три больших вольеры: для гюрз, для кобр и для эф (эта завалена сейчас всяким барахлом, эф нет). Вольера представляет собой четырехугольник размером с волейбольную площадку, огороженный метровым бетонным бортиком, уходящим на метр в землю (иначе песчанки подкопают норы и все змеи уйдут), и возвышающимся над ним мелкосетчатым забором.
Я наблюдал в свое время, как рабочие–туркмены строили эти вольеры, одолеваемые священным ужасом уже от одного сознания того, что строят это для змей. Явно сознавая свою избранность и особую миссию, они во время перекуров обсуждали местные легенды о том, что «в горах живет такой змей, да? у которого ядовитое жало на хвосте, да? и который, когда видит человека, понимаешь, да?., берет свой хвост в пасть, катится за человеком колесом, догоняет, да?., и бьет своим жалом на хвосте вот так вот, в основание шеи, под затылок…»
В тот день Бамар доил гюрз. Ранним утром, пока еще прохладно и змеи малоподвижны, бригада змееловов принимается за дело. Подняв с земли плетеный тростниковый мат, вы обнаруживаете под ним сплошной клубок из тридцати ― сорока гюрз. Они лежат неподвижно, и в этот момент прекрасно видны индивидуальные различия их окраски: есть змеи светло–серые, почти белесые, а есть темно–стального или даже грязно–угольного цвета.
Следующий этап ― сортировка. Крючками на полутораметровых рукоятках мужики раскладывают гюрз по огромным фанерным ящикам ― по десять штук в каждый. Это, как и все при работе со змеями, требует полного внимания, опыта и физической силы.