Здесь нет нужды рассказывать о том, как шло следствие по этому делу, как судебно-медицинское вскрытие установило факт насильственной смерти девочки, как постепенно разматывался клубок этого сложного преступления и как был, наконец, полностью разоблачен Адам Иваныч М-р — капитан германской армии X., старый немецкий шпион, и о том, как была вскрыта еще одна банка «немецких консервов».
Содержимое этой «консервной» банки так же отвратительно, страшно и ядовито, как все, что изготовляет и чем пытается отравить мир дьявольская кухня взбесившегося Гитлера.
Л. Савельев
Фашистский шпион
Врача Б., принимавшего больных в амбулатории одного железнодорожного узла, знали многие жители пристанционного поселка. Это был сухой старичок с седыми усами, говорил он мягким, вкрадчивым голосом, всегда добродушно улыбался.
На прием к врачу часто приходили будочницы, стрелочницы, сцепщики. И всегда Б. пускался в длинные разговоры со своими пациентами. Расспрашивая об условиях труда, он интересовался главным образом, сколько сегодня прошло через станцию эшелонов, в каком направлении следовало больше поездов (с востока на запад или наоборот), что именно перевозится и т. п. Особенный интерес врач проявлял к военным грузам.
Если Б. выяснял, что муж пациентки, обратившейся к нему за медицинской помощью, находится на фронте, то заводил разговоры о войне. Ссылаясь на какие-то сведения, добытые из «весьма авторитетных источников», он рисовал все в самых мрачных красках. Этими разговорами, ничего общего с медициной не имеющими, обычно и заканчивался прием. И лишь когда кто-нибудь из больных робко спрашивал, почему же врач его не осматривает, Б. спохватывался и наспех писал рецепт…
Однажды на прием в амбулаторию пришла жена командира комсомолка Клавдия К. Врач по обыкновению начал свой разговор, в котором К. почувствовала фашистскую агитацию. О своих подозрениях советская патриотка сообщила властям. Так махровый немецкий шпион был разоблачен.
Следствие установило, что Б. — немец по национальности — связан с германской разведкой свыше двадцати лет, еще со времен немецкой оккупации 1918 года. Пользуясь возможностью беседовать со многими людьми с глазу на глаз в тиши врачебного кабинета, Б. в течение длительного времени собирал шпионские сведения, вербовал агентуру.
Особенно развил шпион свою деятельность после нападения германских фашистов на Советский Союз. В задания Б. входил сбор сведений о грузопотоках через станцию, на которой он проживал. Кроме того шпион распространял среди населения панические слухи.
При обыске у Б. было найдено 23.000 рублей советскими деньгами, золотая валюта в царской чеканке, а также переписка, которую он вел незадолго до войны с разными городами Западной Белоруссии. Содержание писем на первый взгляд невинно. Речь в них идет о состоянии здоровья различных «родственников». В письмах говорилось о том, что «тетя выехала» туда-то, а «посылка от бабушки получена». На самом деле это оказался код, при помощи которого шпион получал инструкции от немецкой разведки. Связисты от немецкой разведки являлись к Б. прямо в амбулаторию под видом «больных».
Пойманный с поличным, Б. вначале отрицал свою вину. Добродушно улыбаясь, он пытался объяснить свой повышенный интерес к военным перевозкам праздным любопытством.
— Я собирался выехать и хотел иметь ясную картину о работе транспорта, — заявил он на суде.
— А панические слухи среди населения вы распространяли тоже «из любопытства»? — спрашивает суд.
Б. молчит. Все также добродушно улыбаясь, он разводит руками.
Однако, уличенный свидетельскими показаниями, под тяжестью неоспоримых фактов, шпион полностью признался в своих преступлениях.
С. Алексеев
«Наследники Мочалова»
Свою биографию он рассказывает неохотно. «Ничего примечательного, тружусь». «Труженик» был сам крупным торговцем, сыном торговца и внуком торговца. Его дом, торговый дом его деда и отца, стоял против церкви на широком подмосковном шоссе. Внизу, на стороне, выходившей к улице, был магазин, сзади пекарня, во втором этаже чайная, во дворе колбасное производство.
Он зверски цепок, этот «труженик». Он уговаривал отца не бросать торговлю, сам ее держал после смерти родителя. Когда стало невмоготу торговать в одиночку, вступил в компанию с другим торговцем; когда тот ушел, сменил еще троих, но продолжал торговать. И только после того, как потребительская кооперация раздавила его, он отступил, и полетела прахом торговля с расписной вывеской «Наследники Мочаловы».