Если в этой цитате заменить «газеты» на «телевидение» да не упоминать, что взята она из «Майн кампф», — получится готовое выступление для любого украинского сторонника ограничений чего угодно — хоть российских телеканалов, хоть украинских писателей, пишущих неугодные книги. Да мы уже и слышим практически такие же по смыслу выступления оранжевых политиков, называющих себя национал-демократами.
Образ мыслей идеологов современного украинского национального государства представляет собой компиляцию взглядов теоретиков ОУН из середины прошлого века и утвердившихся в современном мире «теорий элит»: «инициативное меньшинство» должно вести за собой «несвидомое большинство», «элита» принимает решения на благо «народа»; отличие, пожалуй, лишь в том, что оуновцы пытались обходиться с обществом, как пастух со стадом, а нынешние — как строгий учитель с «трудными детьми», лезущими руками в тарелку и потенциально опасными для хрупких структур нового мирового порядка.
Где есть свобода слова, там нет свободы мысли, — сказал философ. Отсюда можно заключить, что не всякая свобода хороша. Свобода, которая не ограничена свободой других людей и интересами общества, НЕ хороша. И не всякие ограничения хороши. Ограничения, диктуемые не логикой развития, а произволом, — вредны безусловно. А именно такие ограничения продвигаются в украинское общество под видом борьбы за чистоту нравов.
Верховная Рада принимает закон о дальнейшем усилении борьбы с порнографией — благое дело, а народ смеется. Потому что развратен? Нет, потому что прекрасно понимает: в современном глобализируемом мире порнография — это бизнес, индустрия. Запретить порнографию, не изменив устоев этого мира, так же невозможно, как запретить эрзац-пищу или выхлопы автомобилей. Их можно сделать чище, приятнее на вид и на вкус, гламурнее. То есть создать некую иллюзорную реальность, придать злу видимость благополучия и благопристойности.
Запреты на порнографию есть в каждой западной стране — но порнодельцы и порнозвезды живут не в тюрьме и не на конспиративных квартирах, а по соседству со столпами общества, содержателями благотворительных фондов и борцами за общественную мораль. Они тусуются с политиками и даже сами проходят в парламент.
Граждане смеются, потому что предчувствуют: ни порнографию, ни игорный бизнес, ни торговлю спиртным, ни даже глупых конъюнктурных пысьмэнныкив все эти нацкомиссии по защите морали не одолеют. Просто провайдеры будут показывать блюстителям нравственности распечатки, из которых следует, что порнография ушла из их сетей… Все приспособятся, если уже не приспособились, им не привыкать, они ведь успешные люди, а то, что сегодня называется успешностью, на самом деле является приспособляемостью.
А кто же НЕ приспособится? Не приспособится потребитель информации. Из рассуждений сторонников ограничений как-то выпадает тот факт, что свобода слова — это не только свобода распространять, но и свобода получать информацию. Иметь к ней доступ. Если называть вещи своими именами, вот этот доступ к информации сегодня на Украине очень ограничен, и власти любых цветов любыми способами стараются ограничить его еще больше.
И делается это, как всегда, по обращениям народа. Так, чтобы народ понял и принял. Для того представители «элиты», то есть киевской гламурной тусовки, гневно критикуют «потешную киевскую богему, погрязшую в своем скучном гламуре», напоминая унтер-офицершу, которая секла сама себя.
Толкуя вроде бы об ограничениях на распространение, на самом деле хотят ограничить право на получение информации. Смирительную вышиванку пытаются надеть не на бездарных, пошлых, зажравшихся и развратных «творцов», а на зрителей, читателей, на вас и меня.
Если это получится, Украину ждет очень неприглядное будущее. Ограничение меньшинства большинством — это социализм советского образца, при котором не было ни порнографии, ни секс-шопов, ни игорных заведений. А ограничение большинства — это фашизм, как бы при этом ни называлось меньшинство — хоть элитой, хоть юберменшами. И как бы при этом не обзывалось большинство — хоть быдлом (в своем узком кругу), хоть мудрым украинским народом (перед телекамерами).