— Есть! — И Вовка принес металлический ошейник с колючками внутри.
— Надень на Шустрого и отпусти поводок. Нет, нет, не совсем, конец держи в руках, вот так. Ну, теперь пойдем, посмотрим, есть ли где курица.
— Ему больно на парфорсе.
— Подожди немного, не торопись. Это то, что называется принуждением, понимаешь?
— Я-то понимаю, а Шустрый не очень. Смотри, он не хочет итти.
— Отпусти поводок совсем свободно. Вот курица. Ну, теперь будь внимателен: как только Шустрый бросится на нее — сейчас рывок поводком на себя и «фу».
— Фу! — грозным тоном произнес Вовка, и Шустрый, взвизгнув, опрокинулся на спину.
— Так собаку испортить можно. Не забудь, что им только седьмой месяц, а такие вещи проделывать надо с девяти месяцев. Я Тайму не буду так учить.
— Чудак Димка, ведь это не принесет вреда щенку с таким характером, как Шустрый.
— Ну, по-твоему, вообще ничего для них нет вредного. Тайма, фу, фу! — бросился он за Таймырой, которой удалось схватить курицу.
— Ну, вот видишь, — когда курица была спасена, сказала Лана, — а ведь Шустрый не погнался, значит, запомнил.
— Это случайно, — не сдавался Дима.
— Вовка, ну-ка, сними парфорс с Шустрого и подведи к курице.
Все с любопытством ждали, что будет.
Шустрый, отвернувшись, стал глядеть в другую сторону, но тут из-за угла вышел теленок. Шустрый, опрокинув Вовку, припустился за испуганным теленком, Тайма — за ним.
— Назад, назад! — надрывались ребята, но щенки с лаем гнались за удиравшим, с хвостом, задранным кверху, телком.
— Ну, никакой дисциплины! — задыхаясь от сильного бега, проговорила Лана. Внезапно щенки, как по команде, повернулись и, поджав хвосты, ринулись под ноги ребятам. На выручку сына, опустив рога, спешила корова.
— Вот это хорошо! Больше не будут гонять, — опускаясь на землю, сказала Лана.
Мальчики отогнали корову, а щенки как ни в чем не бывало уселись около Ланы.
— Ну, урок продолжается, — встала она, — пошли к даче.
Полдня трудились над тем, чтобы разными способами приучать щенков не гоняться за курами, гусями и другими живыми существами. Достали даже резаную курицу и, привязав ее на веревочке, положили перед носом собак.
Пока курица лежала неподвижно, они не обращали на нее никакого внимания, но как только Лана дернула за веревку и курица пошевелилась, Таймыра моментально вцепилась в нее. Шустрый искоса поглядывал на Вовку и на эту провокацию не пошел.
— Фу! — крикнул Дима, отнимая у Таймы курицу. Она выпустила добычу, и тогда Дима два раза шлепнул Таймыру этой курицей по морде. Таймыра, отфыркиваясь, отвернулась.
Когда еще раз положили курицу и дернули за веревку, ни Шустрый, ни Таймыра на нее не кидались.
— Замечательно! — объявила Лана. — Пойдем теперь на террасу, чтобы они нас не видели.
Ребята через окошко начали наблюдать. Вот показались гусята.
— Спокойно, — прошептала Лана мальчикам.
Щенки лежали не двигаясь, только Таймыра настороженно подняла уши.
— Ловко, — обрадовался Дима, — не трогают. А я-то приготовился гусей спасать.
— Теперь их надо поласкать и дать лакомство, — распорядилась Лана.
Со словами «хорошо, хорошо» ребята вынесли своим любимцам сахару.
— Вы знаете, к чему приучили собак? — спросила Лана мальчиков.
— Ну, что ты, Ланка, — обиделся Дима. — Мучились, мучились, приучали собак не гоняться за живыми существами, а теперь ты спрашиваешь, знаем ли мы?
— Вот и не знаешь, — торжествовала Лана. — Мы приучили собак не обращать внимания на отвлечение — понимаешь?
— Загнула, Лана, — рассмеялся Вовка.
— Ничего подобного! Все, что мешает собаке работать, будь то курица, или проходящий человек, или кошка, — это все отвлечения.
— И если бы мы не отучали их от погони… — подхватил Дима.
— То они во время работы, увидя курицу или теленка, погнались бы за ними и этим сорвали бы работу, — закончил Вовка.
— Правильно, мальчики! Ай да мы!!!
Не успели ребята успокоиться за судьбу телят, гусей и прочей живности, как возникла новая забота. У Таймыры открылся порок, который вызвал громкие упреки со стороны тети. Еще бы! Она только что собиралась делать к обеду котлеты, как эта ужасная собачонка в один миг уничтожила все мясо. Тетя только на одну минуту отвернулась.
Дима был смущен: этого от своей любимицы он никак не ожидал.
— Не смей собаку в комнату пускать, — категорически запретила, тетя. — Я все могу простить, но воровство — нет, никогда!