Несмотря на гигантское напряжение, зелёные глаза просияли. Значит, он помнил о ней всё время, и она, может быть, немного, но помогла ему...
- Ещё более последним ты будешь себя чувствовать, если не расскажешь мне всего. Я же не успокоюсь...
Улыбка у него получилась жалобной, но искренней.
- Ты же в это не поверишь...
- Как знать. - она пожала плечами. - Не поверю, так хотя бы выслушаю...
Фокс благодарно наклонил взъерошенную голову. Карие глаза на секунду затуманились - в душе он молился Богу за то, что не пришлось пережигать остатки таинственного влияния в душе самому, а можно довериться кому-то... вернее, ей - единственному родному человеку, оставшемуся у него.
- Я всё время был один... - его голос был хрипловат и необычно ровен. Дана догадывалась, какие страдания скрывались за этим спокойствием, на какой грани он побывал, и чего ему это стоило... - Знаешь, в детстве мать мне говорила, что нехорошо слушать их с отцом разговоры под дверью кухни, затягивавшиеся за полночь... Она не могла предугадать, что детский страх вернётся через четверть века, когда я буду в такой дурацкой ситуации... Я ведь и её слышал тогда. - он переглотнул; кадык заходил вверх-вниз по шее. - Скажи... мама была здесь?
Зная, что скрывать что-либо бесполезно, Дана кивнула, твёрдо добавляя.
- Да.
- Я будто знал... - он горько усмехнулся. - Моё путешествие вначале казалось таким многообещающим и разнообразным... Почему мне надо было так мало, чтобы пойти неизвестно куда, за неизвестно кем, показавшим только микроскопическую часть всего... как металлическая пластинка Меркмаллена оказалась лишь малой частью того, что было у берега Слоновой Кости скрыто от глаз людей в течении миллионов лет...
Женщина затаила дыхание; её собственные слова звучали в набиравшем силу выражении горечи...
- Точно не могу сказать, что было самым странным во всём, что случилось все приходили ко мне по очереди, и почти все не воспринимали меня, как личность... говорили о чём-то своём, будто не осознавая, что я слышу... и что этот слух - вовсе не волшебный дар. Он меня поймал в ловушку, только я слишком поздно всё понял, не послушавшись тебя... столько раз перебирал всё в памяти, вёл с собой дискуссии... Я был один, и вспомнил о значении единицы, которая тоже постоянно одинока. Дана, Дана, это страшно... - он вздохнул. В зовущем голосе ей почудились нотки отчаяния. Ему нужно было всё сказать - и во имя всех чувств, во их спасение, она должна была набраться сил, чтобы выслушать...
Глуховатый баритон изредка прерывался - тогда Фоксу приходилось некоторое время молчать, чтобы собраться с мыслями и облечь в слова то или иное событие, иногда казавшееся произведением мастера-фантаста - но никак не произошедшим. Причудливая нить повествования оплетала своими говорящими подробностями реальность, пронизывая ткань времён и судеб линиями, бывшими куда ярче лазерных лучей. Выдумка это или истина, всё это время бывшая под замком в глубине подсознания этого необыкновенного, сильного и мужественного мужчины? Дана видела столько всего, что не могла согласиться н с одним из этих пунктов, миря их в душе его присутствием. В его рассказе было смешано всё - и зловещий мир иллюзий, и личные воспоминания, глубоко отпечатавшиеся в его мозгу и сейчас, может быть, лишь усугубляющие стрессовую ситуацию... Мир небытия, по его рассказам, был завораживающей реальностью зазеркалья, отражающей мысли в такой концепции, которая никогда бы не открылась хозяину здесь... Но там он был очень мало, потому что потом шли описания "реальных" событий - и приходил черёд удивляться достоверности его описаний... Она была свидетельницей половины разговоров, о которых он говорил - но и сама не смогла бы дать более точную характеристику каждому из "персонажей"... ещё присовокупляя их мысли... Боже мой, настоящее безумие. Фокс и не прятал своего аналогичного мнения - он был просто разрываем противоречиями - "виденное" и сказанное, то, во что он верил и за что боролся, было грубо нарушено - неизвестно кем, и Дана отдала бы всё, чтобы узнать, кто поселил такую горечь в его душе... Фокс выкладывал всё, как она и просила - но женщина никогда ещё не слышала, чтобы кого-то одного заставили вынести подобное - и уже жалела о своей просьбе... но теперь было поздно. Он доверился ей. И этим можно было гордиться - что он, выстоявший и вынесший всё, сейчас находился рядом с ней... А затем он начал рассказывать про то, что произошло после его прихода в сознание (всё-таки при помощи Курильщика...), и поездки, предпринятой ими... Услышав имя Глубокой Глотки и мало помалу начиная смотреть на происходящее с его точки зрения, Дана поймала себя на том, что слушает партнёра, как захваченный сюжетом собеседник... но это правда было нечто потрясающее... Если... Да какое там если! События менял свою окраску от серьёзного до трагического... Чего стоит только демонстрация Курильщиком будущей жизни человека, сидящего сейчас перед ней с таким несчастным и проникновенным лицом, которого она никогда не видела... и, честное слово, не хотела больше видеть.
- Я клянусь тебе, я был уверен в достоверности... того, что видел. И если бы не пространства, через которые я проходил с лёгкостью мертвеца... а я и был мёртвым, не понимал, что делал... находился под действием сыворотки... не знаю, помогла она мне или просто сломала волю, как труса... Но я всё же увидел. Что будет... что было бы, если... я не сбежал тогда, и не попал под пулю Барнса... если бы воспринял ложь Курильщика. Вокруг не было никого... и внешне я был спокоен, а вообще хотелось кричать во всё горло, звать на помощь... Я смотрел на эту рутину, и убеждал сам себя - а что будет, если я сдамся? Фальшивая облегчённость, фальшивая сказка... подчинение судьбе. Я был марионеткой в руках... и был уже готов следовать требованием кукловода... - он ожесточённо дёрнул плечом и сжался от физической боли. - Не дай Бог, не дай Бог, если воздействие всё же осталось на ком-то... тогда он будет самым несчастным. Я видел многое, но богаче от этого не стал... наоборот, понял, что откровения - не всегда есть истина, и что истина сама по себе - не материальное понятие, а находится внутри каждого из нас... - Фокс посмотрел на неё, увидел серьёзное выражение сочувствия, заполнившее её глаза, и вдруг вздохнул, беря её ладонь в свою. - Но я смог понять... и знаешь, почему?
- Почему? - послушно спросила она.
- Из-за тебя.
- Что?.. - Дана выпрямилась. Его голос оказался столь сокровенно нежен, что ей показалось, что она ослышалась. Что такого не может быть. Но свет в глубине исстрадавшихся карих глаз говорил о другом...
- Да... из-за тебя. Я бы мог устроить скучную жизнь вдали от всех, в своём доме, в семье... с женщиной, которую никогда не любил и которая меня использовала... - его рука была почти горячей, и ощутимо дрожала. Дана не обратила на это внимания, вслушиваясь в его слова - в глубине души она ощутила такой же подъём, как... когда он открыл глаза и первый раз посмотрел на неё это глубокое ощущение эмоций не давало ей покоя... Она чувствовала, что сейчас... сейчас тоже придёт откровение, и не знала, как его принять... можно ли довериться к судьбе...
- Я вспомнил, когда не испытывал одиночества. Почти семь лет... последние семь лет моей жизни, от которых я был не против отказаться в начале, показались мне раем, потому что в их течение я был не одинок - с тобой... И я не смог поддаться. Ты показала мне, как надо поступать с судьбой - её влиянию можно отдаться безвольно, а можно любить её, но не терять нити надежды и своей силы... Человек никогда не может быть сильным поодиночке. И поэтому... потом, в другом уже... кромешном аду... - он переглотнул, торопясь сказать. - я много думал и понял, что не имею права... что не должен уходить. Только ты была рядом со мной, только ты охраняла меня... и я не мог. Я ломался, но не мог... Даже когда мой мир рухнул, и я думал, что умру, ты осталась... не ушла. Ты мой талисман...
Карие глаза блестели. Дане казалось, что она видит эмоции, идущие по ним, этим каналам, через край - но не стала препятствовать им... Впервые она видела такое откровение, исходящее от него. И это ошеломляло... настолько перекликалось с её собственными мыслями... Вот оно, самое главное открытие. Не возвышенные и пугающе отдалённые, разрушающие людские судьбы загадки артефакта. Не вечные повествования о внеземных цивилизациях. А "всего лишь" понятие того, что она жизненно необходима кому-то. Тому, кто знает все её мысли без всяких чудес. Знает... и, кажется, любит... Кончики пальцев начало покалывать от волнующих движений его ладони, всё ещё держащей их, заключившей в себе.