— Госпожа Лариса! А мой хозяин только сегодня вспоминал о вас. Прошу, проходите! О, а вы как всегда обворожительны!
— Ты что, на старости лет совсем ослеп, и не видишь моего лица, льстивый барбос? — Впрочем, из уст рыжей эта отповедь прозвучала как похвала, отчего Павел зарделся. — Или шутки вздумал шутить?!
— Что вы, госпожа, я уже лет двадцать при взгляде на женщин больше доверяю своему опыту и чувствам, чем глазам — а они говорят мне, что вы прекрасны. — И сразу перешел на деловой тон. — Хозяин трапезничает, но уже оповещен о вашем прибытии. Будут ли какие-то указания?
— Мы с Сидом наверно присоединимся к трапезе Аркадия, а Альфрнсо проводите на кухню — пусть его тоже хорошо накормят.
Трапезная Аркадия больше напоминала античный зал с колоннами и статуями богов, утопающий в роскоши — для полноты образа не хватало только гетер и музыкантов. Сам Аркадий при нашем появлении не поленился поднять свое необъятное тело с подушек и последовать нам на встречу.
— Лариса! Племяшка! Не поверишь, на днях вспоминал тебя! А это, как я понимаю по твоему лицу, твой начальник? Вряд ли кто другой мог иметь такие полномочия. — негромкий, но вроде как искренний смешок усилила акустика атриума. Сам Аркадий был очень похож на киношного Мюллера из «Семнадцать мгновений весны», только заметно толще. Холодный взгляд Инги не очень-то испугал купца, но все же тот поднял ладони в примирительном жесте, — Шучу, шучу! — и движением руки пригласил нас к столу. По великолепию интерьера, разнообразию и украшению блюд, серебряным приборам и тонкой фарфоровой посуде было понятно, что хлебосольный хозяин не бедствует — чем я с ним и поделился. Аркадий на это авторитетно заявил, что это норма жизни для купца подобного уровня в империи. То, что богатые коллеги из Халифата ведут более скромный образ жизни, это скорее вопрос традиций и менталитета, а не экономии, которым он, по понятным причинам не может, да и не хочет следовать. Дела за столом не обсуждались — так, всякие байки от хорошего рассказчика, которым оказался Аркадий. Также купец поделился историей знакомства с Ларисой и с юмором описал ее похождения в прошедшую командировку. По его словам выходило, что когда он увидел, какую кураторшу к нему направила ставка, он подумал, что палящее солнце над Багдадом высушило кое-кому мозги в Аль-Бариде. Но вскоре ему пришлось в корне поменять свое мировоззрение.
Это, с виду безобидное дитя, могло быстро и бесстрастно казнить, как палач и вести себя безупречно, как княгиня в десятом поколении на светских раутах. Могла моментально превратиться в разнузданную гетеру, способную соблазнить святого, или в нищенку, копающуюся на помойке.
— А как она дерется… У меня даже сравнений нет! И хотя я не верил во всякую потустороннюю чушь, но пришел к выводу, что Лариса — демоница в человеческом обличии. — Сделав очередные пару глотков из высокого золотого кубка, Аркадий продолжил.
— А вы, юноша, судя по непререкаемой власти над ней — да, племяшка, именно так, старика Аркадия трудно обмануть — наверное, «верховный демон»? Я не ошибся?
Я рассмеялся в ответ. Рассмеялись и Инга с Аркадием. Отсмеявшись, рыжая продемонстрировала свою белоснежную улыбку, и прищурившись, выдала:
— На этот раз, дорогой дядя, твоя проницательность дала сбой. Сид простой ангел.
— Ну, так ли уж простой!? — подхватив шутку, вновь рассмеялся купец. — И вам, юноша, посчастливилось побывать на небесах и путешествовать по облакам?
— Ну да, и даже неоднократно. — Вспоминая свои авиаперелеты, спокойно ответил я.