— Послушай, сопляк, если я еще услышу что ты рассказываешь всякие небылицы моим людям, я отрежу тебе язык и заставлю тебя его проглотить. Рык Хасина отметал всякие сомнения в правдивости его слов. — На выкуп это никак не повлияет, а мне будет приятно. А вы бараны чего уши развесили — еще раз замечу вас возле щенка, просто плеткой вы не отделаетесь.
«Бараны» оказались не из пугливых, но проиграв в гляделки боцману все-таки удалились. «- Ну все, жиртрест, сейчас тебе точно звиздец, вот гадом буду». Пока я обдумывал план мести, ко мне подошла следующая троица любопытных, желающая услышать рассказ из первых уст. На мой категоричный отказ мотивируемый угрозами боцмана меня заверили, что после обеда он дрыхнет так что и пинком не разбудить, а доносчики в коллективе долго не живут. Один из троицы щеголял в халате Искандера. В том самом где был скрыт тайный арсенал тугов — от вшитой под подкладку румалы до игл-отмычек и засушенных горошин ядов. После обработки троицы, владелец халата быстро снял его и бросил мне под ноги. На недоуменные вопросы приятелей заявил, что лучше будет ходить голым, чем в вещах проклятого. Взглянув под таким ракурсом на заявление своего приятеля, его подельники с энтузиазмом согласились, осматривая предметы своего туалета на наличие подобных вещей. Поужинав (бл…, ну сколько можно — опять сухарями и финиками) перекинулись парой фраз с Фарахом, я завалился спать. План минимум был выполнен полностью, осталось только ждать результата.
Рано утром когда с берега пиратский муэдзин прокричал азан — призыв к молитве чтобы правоверные не забыли отдать дань Аллаху, призовая команда как всегда заняла коленопреклонённую позу на своих ковриках головой к востоку. Все было как обычно, но только после молитвы со своих ковриков не поднялись трое бандитов которые накануне общались со мной. Они крепко спали, и чтоб их разбудить боцману пришлось выписать каждому пару увесистых пинков. Потирая ушибленные места и тараща спросонья глаза на непонятно зачем собравшимся вокруг них соратников, один из троицы озвучил общий вопрос.
— Вы чего?
— Это вы чего вдруг спите во время молитвы? Брови Хасина были нахмурены — видимо он думал, подпадает ли под серьезное наказание этот проступок, или достаточно тех пинков, которые он уже отвесил. — Вы чем ночью занимались?
— Они наверно всю ночь охраняли свои штаны от Басима, вот и не выспались. Дружный гогот был ответом на шутку Фараха.
— Мы не спали, просто во время молитвы втроем перенеслись в райские сады и встретили там прекрасных гурий. На смену гоготу пришла тишина — нечасто можно было услышать подобные заявления, да еще и от тех, кто ранее на вранье не попадался. — Они были такие сладкие — слаще персика политого медом. Добавил второй.
— И все были похожи на Хасина, только без бороды. Остальные двое глядя на боцмана, дружно закивали.
Тут и другие члены команды перенесли свои взгляды на начальство и стали придирчиво и с интересом разглядывать багровеющего Хасина.
— Еще скажете хоть слово и я отрежу ваши языки вместе с головами! — Боцман сжал рукоять своего ятагана. — А вы бараны чего уставились, давно моей плетки не пробовали?! Видимо, последней фразой Хасин сильно перегнул палку, трусов среди гулямов не водилось и почти синхронно руки команды потянулись к оружию. Один из них мало уступающий габаритами боцману вышел вперед.
— Хасин, ты почему нам постоянно рот затыкаешь, зачем плеткой грозишься. Ты забыл что ты старший среди равных, а вовсе не наш господин. И наказывать ты можешь только за провинность и неповиновение в бою. Команда тобой недовольна, боцман.
— Гази, разве ты ослеп, разве не видишь что творится? Лицо Хасина побледнело, а голос заметно понизился — он тоже не был трусом, но и дураков на такой должности не держат. — Проклятие о котором рассказал парень уже начало действовать на наших людей. И это видение не от Аллаха — его вложил в эти дурные головы демон проклявший самбук. И если я не прекращу смуту, то уже завтра брат бросится на брата, чтоб перегрызть ему глотку. Вы этого хотите, правоверные?