Он резко развернулся, блокируя атаку герцога, и их шпаги встретились с оглушительным лязгом, на каменный пол посыпались искры. Захват. Сцепление двух гард. Перед моими глазами мелькала только золотая львиная голова, что украшала навершие рукояти у шпаги Анри. Сталь скользила по стали, перемещаясь то к эфесу моего пирата, то Бэкингема.
Я в бессилии прикусил губу. Черт… Что же делать?! У меня начиналась паника. Ведь я ничем не мог помочь Анри. А мог только беспомощно смотреть со стороны, как он сражается.
В какой-то момент Анри выкрутил эфес своей шпаги из этого бессмысленного сцепления и, размахнувшись свободной рукой, дал герцогу кулаком в нос. Послышался хруст, хлынула кровь, Бэкингем, ругаясь, отшатнулся и едва не потерял равновесие, схватившись за нос. Он ошеломленно смотрел на Анри — явно не ожидал такого грязного приема с его стороны.
— Я же бесчестный пират, Бэкингем, ты забыл? — усмехнулся Анри иронично. — С меня станется использовать подлый приемчик… Это не так интересно, как избивать честного и благородного графа де Монморанси, скованного цепями, в подземелье твоего поместья, верно, Джордж?
Я побледнел. Неужели… Бэкингем издевался над ним… и пытал! И там лишил его глаза… Мне стало слишком мерзко, и я почувствовал, как тошнота подкатывает к горлу. Меня скрутило, и я начал судорожно хватать ртом воздух, который показался раскаленным.
Держась за сломанный нос, Бэкингем прохрипел проклятья.
— Зря ты не убил меня тогда сразу, — насмешливо, но от того лишь еще более зловеще, произнес Анри. — Запомни главное правило в этой жизни: никогда нельзя оставлять своих врагов в живых!
И с этими словами Анри отсек своей шпагой кисть Бэкингема, в которой он держал свою шпагу. Герцог заорал благим матом, а меня все же вырвало желчью, ведь я не ел весь сегодняшний день.
Я смотрел огромными глазами на Анри и не узнавал его. В его глазах скользила звериная жестокость и беспощадность хищника, наконец-то заполучившего свою добычу. Он нависал над корчившимся на каменном полу Бэкингемом, холодно глядя на него. Море в них застыло в зловещем, угрожающем спокойствии. И я понял — Анри убьет его.
— Ты лишил меня всего, что у меня было, — почти прошептал Анри, нависая над своим поверженным противником. — Чести… гордости, свободы… Любви. И глаза, конечно. — Он приставил острие своего клинка к его горлу и несколько минут просто пристально смотрел в испуганные серые глаза Бэкингема. — Я хотел забрать у тебя оба глаза. Но передумал. Я лучше просто подправлю тебе красивое личико, ведь ты так тщеславен и самовлюблен, mon chére ¹, — шепнул он, резко проводя кончиком шпаги по лицу Бэкингема и рассекая его глаз. Тот успел зажмуриться — и лишь это спасло его от потери зрения.
— Анри! — Я не выдержал и кинулся к нему.
Конечно, Бэкингем — сволочь и гад, но я просто не мог смотреть, как мой Анри марает свои руки таким грязным делом.
— Прошу тебя, не надо! — всхлипнул я, даже не замечая, как по лицу моему текут слезы.
— Франц? — Он резко обернулся ко мне с удивлением. — Какого черта ты здесь делаешь?!
— Я…
Я не успел ответить, увидев, как Бэкингем достает из голенища своего сапога кинжал, и слова замерли на моих губах. Это был тот самый кинжал, которым четыре года назад Анри ранил его в грудь. И Бэкингем до сих пор хранил его, чтобы отомстить… От такой злопамятности мне стало страшно.
— Анри! — завопил я, но было поздно.
Воспользовавшись моментом, Бэкингем резко всадил кинжал в бок Анри и рассек его до самого бедра. Штаны пирата мгновенно пропитались кровью. Он зашипел, поворачиваясь к герцогу, но тот уже вскочил на ноги. Его лицо было залито кровью, с обрубка правой руки капала кровь. Все было в крови. Анри пошатнулся, а Бэкингем схватил свою шпагу. Он занес ее для удара, пират блокировал его, шатаясь от боли. В ясных глазах его помутнело, он опасно закачался. По лицу герцога расплылся звериный оскал, он перехватил шпагу поудобнее и занес ее для финального удара…
Комментарий к Глава V
**¹** Мa chére — (в перев. с французс.) мой дорогой.
========== Глава VI ==========
Франц
Когда Бэкингем занес свою шпагу, чтобы убить моего Анри, меня вдруг переполнила такая лютая ненависть, что весь мир показался красным. Я метнулся к ним, схватив с пола валявшуюся шпагу кого-то из убитых мушкетеров, и с яростным криком всадил ее в сердце Бэкингема. Он несколько секунд удивленно смотрел на меня; с тем же невероятным изумлением во взгляде он пошатнулся и упал на пол замертво.
Я отбросил прочь чужое оружие и кинулся к Анри. Его лицо совершенно ничего не отражало, он лишь держался рукой за свой окровавленный бок. Я видел в разрезе его штанов обнажившуюся рану — Бэкингем рассек ему ногу до кости. Рана была ужасна. Стараясь побороть тошноту, я взвалил на себя тяжелую руку Анри и потащил его к дому. Он едва переставлял ноги, хрипло и тяжело дыша. Его глаза были мутными, и я понял, что сейчас пират абсолютно ничего не соображает. Я стиснул зубы, принимая на себя весь немалый вес моего возлюбленного, и упорно тащил его в комнату. К счастью, в этот момент во дворе появился Филипп с мушкетерами.
— Ришелье сбежал, мы прогнали англичан, — с ходу сообщил он.
— Позже… — глухо отозвался я.
Филипп метнулся ко мне и, взвалив Анри к себе на плечо, направился в мою комнату. Я торопливо шел за ним, моля про себя небо, чтобы Анри выжил. Только держись, любимый, я умоляю тебя…
Филипп на ходу раздавал приказы, и мушкетеры беспрекословно выполняли их. Двор освобождали от тел погибших, раненых уносили в лазарет. Когда я вернулся в свою комнату, она уже была пуста, лишь служанки суетились, наводя порядок. Белье на кровати уже поменяли на свежее, и Филипп уложил Анри на постель. Простыни мгновенно пропитались кровью.
— Он потерял слишком много крови, — сказал Филипп.
Я не слушал, лихорадочно раздирая штаны пирата, чтобы добраться до раны, и снимая с него рубашку. Когда Анри остался полностью обнажен, я промыл его раны. Позволил медику осмотреть его и обработать раны, но перевязывал их сам. Анри дали какой-то отвар, который заставил бы уснуть его на целые сутки. У него поднялась температура и началась лихорадка. Анри стал бредить.
— Они уплыли? — в какой-то момент он пришел в сознание, перестав бредить наяву.
Филипп сразу понял, о чем он, и кивнул.
— Мы отбросили их к берегу. Их осталось немного, меньше сотни. Два их корабля остались на набережной. Кардинал с ними.
— Как моя команда, не знаешь? — хрипло спросил Анри, и я поразился. Он сам тут чуть ли не при смерти лежит, а еще заботится об этом сброде убийц и разбойников с большой дороги!
— Замолчите оба! — устало произнес я, чувствуя, что сейчас просто-напросто сорвусь. За один день столько всего навалилось… Разоблачение Ришелье, эта ссора с Филиппом и Анри, нападение…
— Я не знаю, — всё-таки ответил Филипп.
— А я знаю. — На пороге появился Ален, а с ним какой-то мальчишка. Загорелый, длинноногий, симпатичный. Ясные серо-голубые глаза, копна светлых кудряшек, на вид лет пятнадцать-семнадцать.
— Капитан! — Он кинулся к Анри, и я почувствовал мгновенно вспыхнувшую ревность.
— Элиас… — с усилием пробормотал Анри, с трудом удерживая глаза открытыми. — Как там команда?
— Большинство убито, капитан, — испуганно отвечал парнишка, со страхом глядя на перевязанного Анри.
Я накинул ему простынь до пояса, и все же меня едва не передернуло, когда я заметил, с какой заботой и волнением этот мальчик смотрит на моего Анри… И мне захотелось закричать во всю глотку: «Это мой пират! Мой мужчина! Убери от него свой глаза подальше, или я выцарапаю их!»
Но я ничего не сказал, лишь сильнее сжал зубы. Анри спал с ним? Кто этот парнишка ему? Ревность грызла меня, и я едва удерживал себя от того, чтобы не накинуться на него с разъяренным ревом.
— Мальбин? — только и произнес Анри, и я замер.
Кто этот Мальбин? Кто, черт возьми?! Сердце сжалось, и на глаза навернулись слезы. Анри…