— Какой же ты противоречивый… — покачал головой Филипп с улыбкой.
— Да. — Я кивнул, издав тихий смешок. — Я такой! Ты сам выбрал себе такую королеву!
— Действительно, — пробормотал Филипп, целуя меня в лоб. — Сладких снов, моя обожаемая королева.
А на следующее утро прибывали его родители.
— Должен предупредить тебя, мой отец нетерпелив и чересчур прямолинеен, — сказал Филипп.
— Я это учту.
Мы вышли встречать родителей Филиппа на мраморное дворцовое крыльцо. И как раз вовремя. Экипаж с огромным эскортом из целого войска подъехал к крыльцу. С подножек спрыгнул нарядный лакей и, опустив ступеньку, открыл дверь. Филипп подошел к карете и подал руку выходившей из нее даме. Я же остался стоять на крыльце в окружении своих верных мушкетеров, выстроившихся здесь в качестве почетного караула. Сначала показалась изящная холеная ручка, опершаяся на ладонь Филиппа, затем ножка в туфельке, следом — пышная юбка цвета бургунди и, наконец, сама обладательница этих прелестных конечностей — величественная бледная леди в роскошном парчовом платье с высоким воротником-стоечкой и элегантной прической. Она была уже в возрасте, но хорошо ухаживала за собой и выглядела довольно молодо. Я мог бы предположить, что ей не больше тридцати. Матушка моего Филиппа?
Женщина что-то приветливо произнесла на испанском, целуя сына в обе щеки, а затем в лоб. Филипп вежливо ей ответил, касаясь губами ее руки. Она огляделась и улыбнулась. И уже на французском с сильным акцентом воскликнула в полнейшем восторге:
— Сharmant ¹, Филиппе, это восхитительно! Наконец-то я увидела Париж!
Мой Филипп отвечал ей ласковой улыбкой. Между тем из кареты выбрался дородный мужчина. Несмотря на почтенный возраст, он был очень высоким, почти как мой покойный дядя, статным и немного грузным брюнетом, обладал благородными аристократическими чертами лица, породистым крупным носом и массивным подбородком. И был одним из тех мужчин, которых возраст ничуть не портил. Он выглядел матерым старым волком, в каждом его движении проскальзывала хищная звериная грация. Вот у кого Филипп перенял эту манеру двигаться… Я был восхищен. Морщины на его лице вкупе со шрамами, полученными в каких-то битвах, лишь украшали его мужественный образ. Да и одет он был, в отличие от жены, очень просто: черные брюки, белоснежная рубаха с кружевными манжетами и высокие сапоги. Даже без роскошной одежды и короны было видно, что перед тобой стоит не кто иной, как сам король. Из всех украшений на нем была лишь массивная золотая цепь с геральдикой на конце, висевшая на его груди, а на боку сабля, украшенная драгоценными камнями.
— Папа, я рад тебя видеть, — услышал я негромкий голос Филиппа.
Закончив с церемониями приветствия, Филипп подвел родителей ко мне и встал рядом.
— Позвольте представить вам моего супруга. Это будущий король Франции — Француа де Круа.
Я смущенно поклонился родителям Филиппа.
— Я рад приветствовать вас в своем доме… — пробормотал я, прижимаясь к боку Филиппа.
Его отец меня немного пугал. У него была очень сильная и подавляющая аура.
— Правда, что ли? — иронично произнес Фердинанд, окидывая меня оценивающим, изучающим взглядом. Я покраснел.
Масла в огонь подлила мама Филиппа, которая, восхищенно взглянув на меня, воскликнула:
— Сharmant, Филиппе! До чего же хорошенький!
Я опустил глаза, чувствуя, как щеки горят от смущения. Никогда не стеснялся и еще более откровенных комплиментов… Но тут…
А мама Филиппа, оказавшаяся очень эмоциональной женщиной, взяла мое лицо в свои ладони и заглянула в глаза:
— Скромный какой! Святая Дева! Какой милый! Я сначала так испугалась, так переживала… сейчас, конечно, чисто мужские браки никого не удивляют, но я сомневалась, что такой брак подойдет нашему Филиппу. А теперь вижу, что ошибалась. Вы прекрасно смотритесь вместе!
Фердинанд спокойно переждал эмоциональную бурю жены, привычный, видимо, к таким ее всплескам, и спокойно поинтересовался:
— Мы так и будем стоять на крыльце? Или вы все же пригласите стариков в дом?
Филипп хмыкнул.
— Разумеется, папа.
Я беспомощно покосился на него и смущенно пробормотал:
— Наверняка вы устали с дороги… Желаете отдохнуть или сначала отобедать?
— Это уже другой разговор, — усмехнулся Фердинанд. — И все же сначала я хотел бы надрать кое-кому задницу.
Филипп тяжко вздохнул, а его мать бросила на него сочувствующий взгляд, но спасать не решилась. Сразу видно, кто в доме хозяин.
— Идемте в дом, — произнес Филипп, поворачиваясь и направляясь к дверям. Я держался за его локоть, шагая рядом, и молчал.
Филипп проводил родителей в кабинет моего дяди, который теперь стал моим. Мама Филиппа заняла место на диванчике у окна, а я занял свое место в кресле за столом. Сам же он сел на подлокотник моего кресла, а испанский король расположился напротив нас.
— Итак, что у вас тут происходит? — сразу же потребовал он ответа.
— Когда я приехал… — начал Филипп объяснять, но Фердинанд бесцеремонно перебил его:
— Я не тебя спрашивал, сын. Француа, извольте объяснить, коль скоро вы будущий король и всем здесь заправляете. — Он усмехнулся.
Я тихо вздохнул.
— Во Франции многое произошло за последние три года. Основной причиной всех наших злоключений стали амбиции кардинала Ришелье. Его же рука была приложена к смерти моего дяди Людовика.
— Я всегда знал, что он у вас тут мутит воду, — хмыкнул Фердинанд. — Я давно Людовику сказал, чтобы он вышвырнул этого дю Плюсси, а он — нет, надо ему под юбку залезть! Говорил же, бабы до добра не доведут!
Я изумленно посмотрел на короля.
— Простите… Я… несколько не понимаю…
Фердинанд махнул рукой.
— Ришелье — чокнутая баба, — буркнул он раздраженно. — И к тому же истеричка. Злопамятная сволочь. Продолжай. Что там дальше? Поймали его? Что за херня с Бэкингемом?
Я ничего не смог ответить на такую бесцеремонность и принялся открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыба. Отец Филиппа был очень колоритной и решительной личностью… и не давал мне вставить и слова!
— Поймали Ришелье, но англичане его выкрали, — ответил за меня Филипп.
Фердинанд скривился.
— И почему, позволь узнать, враг сбежал от тебя? Что за безответственность? Тебя еще учить и учить.
Филипп слегка склонил голову и с улыбкой просто ответил:
— Да, папа.
— Но если бы не Филипп и не его… соратник… — я схватился за руку мужа, принимаясь оправдывать его, — я бы ничего не смог поделать! Совершенно ничего! И более того, если бы Филипп не приехал, сейчас бы у Франции не было наследника!
— Даже так? — захохотал Фердинанд. — Как пылко ты бросился на его защиту, Француа. Все с вами ясно.
Мать Филиппа вскинула голову:
— Наследник? Это правда? У нас будет внук?
— Внук. — Я улыбнулся женщине подтверждающе.
— Соратник, это граф Анри де Монморанси, я полагаю? — поинтересовался Фердинанд, не обратив внимания на взволнованность жены.
— Да. — Я кивнул. — Усилиями Ришелье его оклеветали изменником французской короны.
Фердинанд равнодушно фыркнул.
— Крайне глупо было так попасться. Кстати, где же он, наш верный капер? — Он хмыкнул, глядя на Филиппа.
— В своем имении. Его восстановили в социальном статусе, — ответил Филипп. — Послать за ним?
Фердинанд, поразмыслив, кивнул.
— Да, я не прочь с ним поговорить. Давно не получал от него вестей.
Я удивленно вскинул брови. Анри и с испанским королем знаком? Я думал, он общается только с Филиппом…
Филипп поднялся.
— Я пошлю за ним. А сейчас вам стоит отдохнуть с дороги.
Он вызвал лакея, позвонив в серебряный колокольчик.
Фердинанд посмотрел на сына с усмешкой.
— А ты чувствуешь себя здесь как дома.
— Это его право! — внезапно осмелел я, принимаясь горячо защищать Филиппа. Не знаю, какие у него с отцом отношения, но меня неприятно задевала такая небрежность, какую Фердинанд проявлял к своему младшему сыну. — Это мой дом, а Филипп теперь мой супруг, опекун и регент!