Толпа начала пятится.
– А ну стой! Вон ты, – Чернышев ткнул стволом в сторону рослого мужика. – Сбрасывай тулуп. Живо!
«На улице минус двадцать точно. В своем камуфляже замерзну за пару часов. А броник спасает от пуль, а не от мороза. Так что деваться некуда», – бывший студент историк, бывший боец ДНР, а сейчас непонятно кто смотрел на торопливо сбрасывающего с себя тулуп мужика.
– Может и верну когда, – Александр натянул на себя тяжелую зимнюю крестьянскую одежду восемнадцатого века. – А сейчас, давай, пятьдесят шагов назад.
«Может броник скинуть? – мелькнуло в голове. – Да нет. Береженного бог бережет. Как пар костей не ломит, так и лишние килограммы защиты не жмут».
Дождавшись, пока мужики отойдут на расстояние, гарантирующее, что если даже какой-то дурной селянин попытается снять его броском топора или вил, Чернышев скомандовал оставшемуся крестьянину:
– Садись в сани, вывезешь меня отсюда.
– Барин, не убивай! Не оставляй моих деток сиротами! – заблажил мужик.
– Будешь слушаться, жив останешься! Садись!
– А куда ехать-то, барин?
– Куда глаза глядят!
Вскоре Александр, в чужом тулупе, сидя на санях, проезжал мимо притихших хаток. Сани покачивало на снежных ухабах, и в такт ним подрагивал ствол автомата, хаотично отбрасывая в ослепительно голубое небо «зайчики». Солнце неспешно вскарабкивалось в зенит.
Район села Ильинка (будущее Дебальцево), Бахмутский уезд, Российская империя, 7 (18) февраля 1761 года.
«Итак, я в прошлом. Это факт. Второй факт, что я точно не смогу понять, почему это произошло. Александр Чернышев все же историк, а не физик или математик. Всякие там искривления пространства, тоннели перехода и прочее я воспринимаю только как антураж к фантастическому роману. То есть предельно поверхностно. Так что, получается мне не выбраться»? – парень поежился, несмотря на то, что крестьянский тулуп хорошо защищал от холода.
Когда непосредственная опасность миновала, и он постепенно успокоился, все его существо отчетливо осознало – в этом мире он остался совершенно один. Причем, если человек остается один, то он хотя бы находится в привычной для него среде, в которой более-менее все понятно. А тут…
«Кстати, а все же конкретно, в какой век и год меня занесла нелегкая? Что то же надо делать», – Александр толкнул в плечо своего возницу.
– Как тебя зовут?
– Герасимом кличут.
– Ну, надеюсь, ты не му-му. Скажи, Герасим, какой год сейчас-то?
– Одна тысяча семьсот шестьдесят первый, барин.
– А день, месяц?
– Так межень сейчас, седьмое число.
– Межень? Это февраль что ли?
– Да, барин, февруарий.
«Седьмое. Значит вчера, когда меня нашли, было шестое… Бой был семнадцатого. Одиннадцать дней разницы. Ах, ну да, новый и старый стиль. Так разница вроде двенадцать дней. Нет, все правильно. Для даты девятнадцатого века разница составляет двенадцать дней. А для восемнадцатого – одиннадцать. И до дня моего рождения остается всего ничего – двести тридцать два года с хвостиком», – Александр невесело присвистнул.
Ему неожиданно, до выступивших слез в глазах захотелось домой. Увидеть маму, обнять ее, посмотреть в родные карие глаза. Увидеть своих товарищей по оружию, услышать их добродушный матерок.
«Вдруг, если я окажусь на том же месте, где меня нашли, я вновь смогу оказаться в своем времени? Вдруг там какие то врата времени образовались? И достаточно через них пройти с обратной стороны и все, здравствуй две тысячи пятнадцатый год! Как же я по тебе соскучился!» – мысль прочно засела в голове Александра, согревая и вселяя надежду.
– Герасим, а что ты знаешь обо мне?
По лицу мужика пробежал страх, даже зрачки расширились.
– Не боись! Не трону. Говори, что знаешь.
– Да сказывают, что ты приспешник дьявола, а может и сам антихрист.
– Это я уже понял по оказанному мне теплому приему. Ты лучше скажи, что знаешь, как я попал в ваше село. Оно, кстати, как зовется то?
– Ильинка, барин, – охотно ответил мужик.
«Ну да. Дебальцево на ее месте возникнет только через век с лишним», – Александр нахмурил лоб, пытаясь вспомнить, что ему известно по истории здешнего края.
– Хорошо, Герасим. Так как я попал в твою Ильинку?
– Вчерась, барин, поутру откудава не возмись тучи набежали. Все небо заволокли. Я тогда подумал, не к добру все это. Думал, вьюга сильная вдарит. А тут гроза зимняя случилась. Да такая, что и старики не упомнят. Молнии прямо в землю втыкались. Будто жалили ее за какие-то грехи. Мне дед, когда я мал еще был гутарил, что ежели такая зимняя гроза случится с молниями, быть беде!