Все сыновья Екатерины Медичи умерли, не оставив наследников, и на престол в 1589 взошел ненавидимый ею Генрих IV, муж ее дочери Маргариты. Генриха IV в народе называли Анри Добрым.
*Сенешаль – верховный судья.
Глава 2. Встречи в дороге (октябрь 1594, Пуату)
– Придется вам ехать через Пуатье и там ждать попутчиков, – озабоченно произнесла Сюзанна дю Плесси. – Жаль, что Альфонс уже уехал в Сорбонну. В округе пошаливают… Чем больше обоз – тем безопасней.
– У нас есть хоть один шанс услышать от вас что-нибудь незаурядное? – тон мадам Рошешуар был по-прежнему резким, как будто и не было давешнего тайного разговора.
– Через Пуатье регулярно отправляются обозы в Париж, я думаю, Дебурне с кем-нибудь договорится. К тому же до границы провинции их проводит аббат Мюло. Все-таки сейчас стало куда спокойнее. Говорят, на Турской дороге уже год не было нападений.
– Да уж, не война трех Генрихов*, и на том спасибо, – величественно задрала подбородок бабка, заметив появление в комнате Армана.
Ее младший внук, в новом суконном костюме, словно вытянулся за ночь, и его длинные ноги в черных чулках, торчащие из пышных штанов, еле доходящих до середины бедра, казались до смешного тонкими.
– Вот обязательно надо было шить новое платье! – воскликнула бабушка. – Костюмы Анри уже недостаточно хороши для маркиза де Шийу?
Мальчик вздрогнул – титул звучал непривычно: он привык быть Арманом в кругу семьи и «младшим дю Плесси» среди соседей.
В любое другое время бабушка не преминула бы заметить его испуг и заклеймить, но сегодня она лишь покрепче перехватила свою трость и повелительно обратилась к невестке:
– Выйди, дочь моя, я хочу попрощаться с внуком наедине.
– Да, матушка, – мимолетно приласкав мальчика взглядом, Сюзанна вышла.
– Подойди ближе, Арман, – палка стукнула в пол, и Арман внутренне поежился – не собирается ли бабушка опять вытянуть его по спине?
– Прекрати бояться! – нешуточный гнев полыхнул в выцветших глазах мадам Рошешуар. – Не смей никогда бояться! Ты – дю Плесси. Ты сын главного королевского судьи и правнук сенешаля Тулузы.
Арман глубоко вздохнул – он слышал это тысячу раз, но сейчас в тоне бабушки прорезалось что-то новое.
– Твои предки были свирепыми, бесстрашными людьми, Арман. Ты знаешь, каким ветром твоего отца занесло в Польшу, где он познакомился с его величеством Генрихом Третьим?
Мальчик отрицательно помотал головой: известные ему рассказы с этого момента начинались, но о том, что было до Польши, семейные предания умалчивали.
– Твой отец скрывался там от приговора и казни! – костлявая горячая рука схватила его за плечо и подтащила вплотную. – Его должны были четвертовать!
Глаза у бабушки стали яркими, словно васильки во ржи.
– Он убил Моссона, нашего соседа! Этот Моссон, чтоб ему вечно гореть в аду – убил Луи, моего первенца! Вонзил в его грудь кинжал. Твой отец отомстил за брата, Моссон хотел скрыться – как крыса, через потайной ход – но твой отец настиг его. И заколол – как крысу. Ему вынесли смертный приговор, но я помогла ему бежать. Так он очутился в Польше, где встретил Генриха Третьего и стал служить – ему, а потом его наследнику Генриху Наваррскому… И был вознесен. Ты понял, мальчик? Никогда, никогда не отчаивайся. Любое падение может стать началом полета. Помни об этом, и ты высоко взлетишь, маркиз де Шийу.
Горячая, маленькая, словно птичья лапка, ладонь покинула его плечо и опустилась на щеку.
– Ты считаешь себя трусом, но это не так, Арман. Ты много думаешь не потому, что ты трусливее своих предков, а потому что умнее. Бог дал тебе светлую голову, но ты так же свиреп и беспощаден, как все дю Плесси.
Тяжелая слеза выкатилась из правого глаза бабушки. Арман подумал, появится ли еще хоть одна – но левый глаз был по-всегдашнему сух и яростен.
– Вот тебе мой прощальный подарок, – бабушка полезла в глубокую замшевую сумку у пояса, где носила ключи, деньги и прочие важные вещи и без которой ее было представить еще труднее, чем без трости. Она вынула – не золотой экю, как надеялся Арман, не образок или чётки! А то, что дороже золота и лучше чёток, будь они хоть трижды освящены Папой Римским!
Бабушка протягивала ему пистолет – великолепный, с дорогим колесцовым замком! Пистолет выглядел ровесником бабушки, и Арман подумал, что скорее всего так оно и есть.