В одно мгновение здание, в подвале которого находились разведчики Империи с пленниками, обрушилось в ряду сотен других зданий взорванного города. Балка перекрытия, переломившись, разворотив отопительные трубы, в облаке пыли рухнула на головы пытчикам. Ни Александра фон Больцев, ни Протасий, ни Азеф — никто из них не успел и вскрикнуть. Молча умер Милорд, грудь которого пробил раскаленный обломок трубы. Веру же только оцарапало кирпичным осколком и швырнуло на Игорька.
Погас свет. И с кромешным мраком вернулась наконец благословенная ватная тишина, нарушаемая лишь журчанием воды и шорохом сыплющегося откуда-то песка.
Вера ошеломленно покрутила головой. Впрочем, подготовка в школе имперской разведки не пропала даром: Найденова почти сразу справилась с шоком и начала действовать. Нащупала в потайном кармане «брелок разведчика», миниатюрное устройство, полагавшееся каждому выпускнику и представлявшее собой хитроумную комбинацию из пружинного ножа, универсальной отмычки, однозарядного малокалиберного ствола и минифонарика. На ощупь включила фонарик, отвоевав у кромешной тьмы пространство в полметра радиусом. Она огляделась и вскрикнула, зажав рот ладонью. Под ногами она увидела раскрошившуюся от удара балку, а из-под обломков этой балки торчала рука — знакомая рука! И рядом с рукой на полу валялся знакомый ей пистолет.
Вера глубоко задышала, приходя в себя. Потом она нагнулась, чтобы взять пистолет. Медленно коснулась деревянной рукоятки пальцами, следя за мертвой рукой, словно опасаясь, что та вдруг вытянется и схватит ее за запястье. Едва подняв оружие, она резко отступила, потом выщелкнула в ладонь обойму. Обойма была пуста.
— Как глупо, — пробормотала Вера, выронив бесполезный пистолет.
Рядом зашевелился Игорь. Найденова посветила ему в лицо. Игорь был в сознании, но притом совершенно невменяем. Он слепо щурился и как-то очень заторможено поднял свободную руку, чтобы прикрыть лицо от света.
— Ты меня понимаешь? — спросила Вера, и голос ее в заваленном подвале прозвучал глухо.
Игорек медленно кивнул.
Вера не стала искать под обломками ключ от наручников, все еще приковывающих Бабаева к трубе, подсвечивая себе фонариком, она воспользовалась отмычкой из своего шпионского набора.
— Ты можешь двигаться сам?
Игорек снова кивнул. Он медленно, очень неуверенно, помогая себе руками, поднялся с пола, который заливала грязная вода. Вере не понравилось, как он двигается. Она понимала, что отсюда, из разрушенного города, нужно убираться как можно быстрее: то, что Петерсити кто-то из враждующих сторон подверг ядерной атаке, не вызывало сомнений, а радиация, заметим, наиболее страшна именно в эти первые часы после взрыва. На первый взгляд самым правильным для нее было бы бросить Бабаева здесь, но она твердо собиралась спасти его, иначе теряло смысл все остальное.
Это было действительно очень трудно, но они сумели выбраться из подвала, ориентируясь по сквозняку. Несколько раз пришлось лечь и пробираться вперед ползком, обдирая живот, грудь и локти, под готовыми в любой момент осесть плитами перекрытий. Игорек все еще не пришел в себя, и Вере приходилось думать за двоих. Но они все-таки выбрались наружу, в город, и хотя здесь было ненамного светлее: небо закрыла черная туча от поднятой ядерными грибами высоко вверх горячей пыли; и дул режущий ветер, унося в сторону гигантского пожарища мегатонны кислорода, — здесь было свободно, и можно было идти, двигаться прочь от этого кошмара безумной и совершенно бессмысленной конфронтации, уничтожившей целый мир.
И они уходили.
В развалинах зоны средних разрушений на них напало чудовище. Выскочило, оскалив зубастую пасть — стремительное в желании насытиться, испробовать свежей крови, существо ростом с человека на двух птичьих лапах с атрофировавшимися передними. Выскочило, сбило Веру с ног, и спасла девушку только ее быстрая реакция (еще раз спасибо тебе, ненавистная школа!), она рывком откатилась в сторону, и чудовище промахнулось, подарив Найденовой еще несколько секунд. И этих секунд ей хватило, чтобы издать горлом пронзительный и неприятный каркающий звук, после чего чудовище замерло, мотнуло плоской головой и ушло, скрылось в развалинах.
— Что это было? — спросил с земли Игорек: чудовище при нападении задело его хвостом, и теперь он лежал, скорчившись, прижав искалеченную пытками правую руку к животу, но взгляд его на чумазом осунувшемся лице был более осмысленным, чем минуту назад.
— Наши подопечные из зверинца, — пояснила Вера, вставая на ноги. — Биологическое оружие Империи.
Игорек тоже попытался встать, но осел от внезапно острой боли в измученном теле, и Вере пришлось помочь ему.
— Надо идти.
А потом их окликнул Азеф.
Найденова даже не сразу признала его. Он выглядел намного приличнее и совсем не производил впечатление недалекого, но исполнительного служаки, каким казался совсем недавно. Не было на нем и вечно замызганного халата. И вообще, необычно он выглядел для человека, который по идее должен был только что выбраться из-под развалин рухнувшего дома. Был он в военного покроя костюме цвета хаки и высоких шнурованных ботинках; энергично направлялся наперерез Игорю с Верой и осторожно нес в руках некий цилиндрический предмет. И Бабаев сначала вспомнил назначение этого предмета, а когда следом из глубин памяти всплыло его, предмета, название, Игорек вспомнил все остальное. И немедленно закричал на Веру, быстрым движением зарядившую свою мелкокалиберную игрушку с очевидной целью пустить ее в ход:
— Нельзя! Это наш, наш, это свой!
В цилиндрическом предмете Игорь Бабаев опознал стандартный твердокристаллический накопитель с общим объемом памяти на шестьсот сорок терабайт, а в самом Азефе — того самого полковника Корпуса, с которым он впервые повстречался в коридорах сектора «Коррекция-38». И хотя помнил Игорек, что ничего хорошего для него полковник этот не сделал, а скорее наоборот — подтолкнул, стал причиной многих бед Игоря, но он был единственным по-настоящему близким человеком в этих зыбких реальностях, переполненных ложью и ненавистью…
Вера, однако, подняла одноразовый, размером с шариковую ручку, ствол.
— Ты уверен? — спросила она.
— Уверен, — сглотнув, отвечал Бабаев, опершись ей на плечо.
Так они и стояли вдвоем, дожидаясь, пока Азеф, полковник Корпуса, не подойдет вплотную. А потом он поставил накопитель на землю, выпрямился и сказал, обращаясь к Игорьку:
— Здравствуй, товарищ лейтенант. Вот мы и встретились.
2 октября 1967 года (год Овцы)
Основной вектор реальности ISTB -01.14. S
По ночам тварь отлеживалась в норе — закутке, образованном двумя стенами: выгоревшего изнутри дома и приземистого закопченного гаража при нем. Ночью тварь не могла охотиться: она впадала в оцепенение, что присуще всем рептилиям в холодное время суток.
По науке тварь называлась дейнонихом, но конечно же не подозревала об этом. Ростом она была со среднего человека. Длинный прямой и жесткий хвост позволял ей легко балансировать на двух задних мускулистых конечностях при стремительном всесокрушающем броске. Еще на каждой лапе у твари имелось по изогнутому и прочному, как сталь, когтю. Тактика твари состояла в том, чтобы напасть из-за засады на ничего не ведающую жертву, сбить ее коротким мощным ударом на землю, мгновенно изодрать своими отставленными когтями на трепыхающиеся, возбуждающе пахнущие горячей сладкой кровью куски. Стратегия твари основывалась на простейшем принципе: жить и выживать. В этом смысле дейноних являлся одним из наиболее приспособленных к выживанию хищников, когда-либо обитавших на Земле. В IS-реальностях его популяции не пережили мелового периода, но на Древе Времени много иных миров.