Появились и изъяны спешной, без опыта, постройки «кумпанских» кораблей. Исполняя волю царя, корабельную сосну пилили, из сырой тесали брусья, перетирали в доски и тут же пускали в ход, без просушки. Мастера-голландцы крутили головами, посмеивались, но Протасьев только покрикивал на них:
— Царь-государь повелел, не нам рассуждать, сказано строить без промедления.
Первый морской караван с «Крепостью» кое-как держался на воде, доплыл до Азова. До сих пор половина галер стояла на приколе, починялась у Азова.
Царь осматривал «кумпанские» корабли вместе с Апраксиным, недовольно передергивал плечами:
— Кумпанства не зело сотворили кораблики плошие размером, недоброй пропорции и к тому же и худые крепостью.
— Оно так, государь, — соглашался Апраксин. Теперь, после назначения адмиралтейцем, он при людях обращался к царю по титулу. — Токмо работные люди ни при чем. Велели так начальные приказчики.
Петр покусывал губы, понимал, что сам порол спешку перед отъездом за границу.
— Возьмешь Крюйса и Реза, они дошлые. Пущай досконально обследуют каждое судно, к чему оно пригодно…
Проводив царя, Апраксин разделил все строящиеся «кумпанские» корабли на две части. Одну осматривал и оценивал Крюйс, другую Рез.
Кроме этих судов, на стапелях Воронежа англичане Най и Терпилий по чертежам Петра сооружали многопушечные фрегаты. Почти каждый день они досаждали Апраксину просьбами прислать плотников.
Редкий день обходился без тревожных докладов строителей.
— Бегут работные люди, адмиралтеец. Должно быть у меня семь десятков, а на верфи только две дюжины.
Апраксин казался спокойным, отвечал, посмеиваясь, Наю:
— Что поделаешь, Осип, служба у нас не сахар, к тому же и государев кораблик Скляев спешит достроить. Там, почитай, работенки не на одно лето.
Однажды утром прибежал взволнованный Федосей:
— Федор Матвеевич, беда. Утекли в ночь резчики. Васька Шпак да Гаврилка Скворцов с дюжиной товарищей.
Невозмутимость на этот раз покинула адмиралтейца, и он смачно выругался:
— Ну, погодите, треклятые. Ладно в зиму, в морозы, а нынче-то лето красное, грех бегать.
В тот же день приказал своему помощнику, стольнику Игнатьеву, действовать без промедления:
— Наряди, Петро, по ихним волостям стражу с урядником. Сыскать подлецов и возвратить.
А тут еще прислал царь из Москвы новое задание: строить по его расчетам брандера. Привезли письмо и чертежи корабельные подмастерья Фаддей Попов и Савва Удалов. Апраксин помнил их по Амстердаму.
— Какие такие брандера? — разглядывал чертежи Апраксин.
Попов ухмыльнулся:
— Вспомни-ка, Федор Матвеевич, голландцы их строили. Сие судно начиняется порохом, дабы неприятельский флот зажечь и на дно пустить.
— Все одно, их нынче некому строить.
— Тебе видней, перед государем ответ держать.
Англичане внимательно прочитали чертеж, похвалили:
— Разумно составлено по размерам судно, токмо делать его теперь не станем, надо закончить то, что начали.
Терпилий кивнул на торчавшие шпангоуты фрегата, а Най поддержал товарища:
— Ответствуй Матвеев государю, не бойся. Плотник будет, будет и работа.
Наконец-то пришли вести из Адмиралтейского приказа от Племянникова по розыску беглецов. «И из них Василий Шпак, Дмитрий Морозов сысканы и на Воронеж с женами посланы с подьячим Иваном Зюзиным, да с ним же посланы сверх росписи Ивашко Тютрин, а Михайло Мудовский не сыскан, взята жена его, а Ивашко Плешко не сыскан-де. Взята теща его. Андрей Гривцов не сыскан же, взята мать его и велел держать в приказе».
На верфи по одному-два возвращались плотники, их били кнутом, но не сильно, «не до мяса» и тут же ставили на работу.
Вечерами Апраксин с Игнатьевым по очереди обходили стапеля, проверяли сторожей — время жаркое, пора сухая, как бы пожара не случилось.
Возле землянок холостые и одинокие рабочие варили на кострах кашу, приносили на ватагу от целовальника полведра, а то и ведро водки. Отдыхали телом, услаждали души.
Мастеровые собирались в трактире, туда тянулись бессемейные офицеры, иноземные корабелы, англичане, голландцы, немцы, венецианцы. Офицеры обычно устраивались наверху, во втором жилье. В отдельной комнате иногда появлялись Крюйс, Рез, Най, Терпилий, Скляев, Верещагин, Игнатьев, Апраксин. Дома Апраксина, Крюйса, Скляева стояли рядышком, на взгорье. Они часто ходили друг к другу в гости. Но не прочь были и пообщаться в широкой компании, послушать то, чего не услышишь в казенном доме, на службе. Как водится, судачили о многом и по-разному и спорили иногда до хрипоты. Частенько препирались между собой вице-адмирал Корнелий Крюйс и шаутбенахт Ян Рез. Они и на службе почти каждый день сражались, доказывая каждый преимущество своих знаний в морском деле.