— Верно, купец, дерева нам всякие нужны, и брус, и досья.
Баженины давно уяснили правила общения с государевыми людьми.
— Прошу, воевода, откушать, передохнуть с дороги.
«Знает, купчина, с чего начинать, тертый, видимо, калач», — не особенно удивился Апраксин, но ответил:
— Ненадолго я к тебе, похвались сначала делом.
«Чегой-то он, как и государь, во все встревает», — удивлялся, шагая к двухъярусной мельнице, Осип.
Пока приказчик объяснял Апраксину, что к чему, младший брат Федор шепнул Осипу:
— Воевода-то, видать, с умом, в суть вникает.
Выйдя с мельницы, Апраксин сразу заметил:
— Смотрю, у тебя и брус отменный, и досья. Нам-то и то и другое понадобится. Для чего, ведаешь?
— Государь молвил, суда на Соломбалке ладить будут.
— Верно. Я тебе роспись пришлю с приказчиком. Пожалуй, досья-то вершковые потребны будут, а может, частью и два вершка. Железные поделки где добываешь?
— Своя кузня, воевода. Литейная малая есть.
— Добро, будь в городе. Не сыщем чего, к тебе пожалуем.
За обильным обедом Апраксин не забывал, зачем наведался.
— Гляжу, у тебя в столярне плотники добрые. Ты по зиме отпусти их к нам, до весны, деньгу мы им сполна заплатим, и ты в накладе не останешься… А дерева, не мешкай, отправляй дощаниками, покуда Двина не стала…
На Соломбале с рассвета до темноты копошился народ. Готовились к зиме, заканчивали навес над помостом, где пока в одиночестве скучал киль заложенного судна. Тут же лежали уложенные штабелями дубовые кривули для форштевня и ахтерштевня. Аккуратными стопами высились первые партии досок из Вавчуги…
Рядом медленно перекатывала темные холодные воды Двина.
Над рекой, песчаными, поросшими кустарником берегами, всюду, насколько хватало глаз, небо заволокло темно-серой массой облаков. Северный ветер вторую неделю гнал их с Беломорья, Двинского устья, уносил дальше к Холмогорам. Наступала пора засиверки, промозглой осенней погоды, которую приносил на двинскую землю северный ветер. Временами на город сыпалась крупа, а у берегов кое-где появился забережень — молодой тонкий лед. Закружились над городскими деревянными двухэтажными домами и Гостиным каменным двором теплые дымы, затопились печи в избах архангелогородцев. Готовили к санному пути возки, сани, дровни. Из сундуков вынимали одежку. Зима на двинской земле посуровее московской.
Двинские рукава прихватило первым ледком. Из Москвы с почтой пришло письмо от царя…
Когда Матвеев первый раз знакомил царя с Гостиным двором, Петр примечал разные невиданные в Москве новинки, диковинки. У продавца из Гамбурга засмотрелся на красивые зеркала в серебряной оправе, а начальник таможни как-то на прощальный обед воеводы притащил музыкальную шкатулку. Петр не отходил от нее.
Не прошло и двух недель по приезде в Москву, а царь уже писал: «Федор Матвеевич! Зеркало, которое в серебряных рамах у Фраксома, вели прислать к Москве, также и органцы маленькие, о которых ведает гость Алексей Филатьев. А мы приехали к Москве октября 1 дня, дал Бог в добром здоровье, а генералиссимус изволил притти в 10 день, и встреча была всеми четырьмя солдатскими полками; также и святейший патриарх (Зотов) приехал наутрие того дня в добром здравье. По сем здравствуй. Pt. Из Преображенского октября 11 дня».
Все исполнил скоро и уже хотел отправлять, но пришла еще одна просьба из Преображенского:
«Федор Матвеевич!
Ренскому, Что у Книпера, о цене пришли роспись да одну бочку, которую я из них хвалил, пришли не помешкав, да Петру Ивановичу молви, чтобы инструмент прислал, совсем, я у него видел, а мне нужно на время. По сем здравствуй, а у нас все здорово. Petrus».
Пришлось задержать обоз на Москву, отправлять все разом, и зеркала, и органцы, и ренское…
Потекли воеводские будни. Казна требовала денег, город и деревня порядка, народ суда по справедливости. Дьяки, подьячие, прочие чины старались побольше урвать, за всем нужен был глаз.
По первому снегу повезли на верфь из Вавчуги досья и брусья. Почти каждый день верфь разгребали от снега, стряхивали порошу с аккуратно сложенных стопками досок. Над Двиной замельтешил снегопад, укрывая скованную льдом полноводную реку. Долгие ночи сменял короткий зимний день. Оно и день не день. В полдень изредка стылое солнце проглянет сквозь морозную мглу, а так метель да снегопад неделями скрывают светило, и недолгие дни кажутся серыми и тоскливыми.
Перед Рождеством пришла весточка воеводе от брата Петра. Среди других новостей промелькнула тревожная: царица Наталья Кирилловна занемогла.