Конечно, понадобятся помощники, придется искать их среди ярославских друзей-сверстников. Быть не может, чтобы столь завлекательная идея никого не раззадорила, не разожгла интереса.
В 1747 году Ростовскую духовную семинарию перевели в Ярославль. Ректор семинарии архиепископ Арсений Верещагин способствовал развитию у учеников интереса и к светской литературе, к стихотворству. Под его руководством при семинарии действовал театр. В период рекреаций драматические мистерии ставились и для горожан, в привычном для гуляний месте на окраине Ярославля — в Полушкиной роще. В очередную свою побывку Федор Волков посетил этот школьный театр, быстро стал своим в нем, даже успел сыграть в одном из спектаклей, дававшихся в митрополичьих палатах. Главное же, подружился с двумя семинаристами — Иваном Дмитревским и Алексеем Поповым, которых к замыслу своему приобщил.
В 1748 году умер Ф. В. Полушкин, и Федору — компаньону и наследнику пришлось из Москвы вернуться в Ярославль: принимать под свой с братьями надзор заводское дело и торговлю. Но не лежала душа к этим заботам, и все чаще Федор поручал их брату Алексею. Сам же настойчиво искал «охотников» до иного — играния комедий. И круг таких любителей постепенно из людей разного чина и звания составился: кроме Дмитревского и Алексея Попова присоединились приказные из ярославской провинциальной канцелярии Иван Иконников, Яков Попов, писчик Семен Куклин, посадский из Тверицкой слободы Семен Скочков да двое из Малороссии переехавших людей — цирюльник Яков Шумский и Демьян Галик. Увлек Федор своей затеей и двух братьев — Григория и Гаврилу.
Собираться стали в полушкинском доме, благо просторен и гостеприимен. А для спектаклей присмотрел Федор расположенный рядом кожевенный амбар — большой кирпичный сарай, который последние годы по большей части пустовал и завален был всяким хламом.
Что к представлению выбрать — решать Федору. Он ватаге охочих комедиантов — голова, да еще и образован, начитан куда больше других. Были под рукой церковные драмы Димитрия Ростовского, особенно нравилась Волкову и остальным одна из них — «О покаянии грешного человека». Но эти пьесы отчасти были известны уже по спектаклям в театре при ярославской семинарии. Привлекали также сюжеты из рыцарских романов, старинных сказаний, приключений путешественников. Немало их успел перечитать Федор. Тогда широко ходили по рукам всякие занятные книги (в основном рукописные) — например, «Повесть о Фроле Скобееве», «История о российском матросе Василии», «История о Барбосе разбойнике». Зачитывались книгочеи и пришедшими с Запада сочинениями, в которых, по определению современника, «о амурах, то есть для любви женской и храбрых делах для оных учиненных, баснями описано». Действующими лицами здесь были короли и королевы, герцоги, сенаторы, монахи, разбойники. Инсценировку одного из таких романов — «Куриозной истории о храбром кавалере Евдоне и прекрасной принцессе Берфе» выбрали молодые ярославские лицедеи для постановки.
Волков к делу с первых шагов относился всерьез. И хотел, чтобы спектакль обличье имел, как в столичных театрах; потому распорядился шить сценические костюмы, делать механизмы и приспособления к декорациям. Нашлись и музыканты — из крепостного оркестра помещика Ивана Степановича Майкова, который жил неподалеку; с сыном его Василием, своим сверстником, Федор крепко сдружился. Договорились и об участии певчих — из архиерейского хора. Всех расшевелил, раззадорил, увлек напористый, речистый, сметливый глава новоявленной комедиантской команды. Чтобы дело быстрее сладилось, привлек к нему молодых работных людей со своих серно-купоросных заводов. Они помогали сооружать сцену, изготавливать по чертежам Волкова декорации и подвижные механизмы.
И вот настал день, когда горожане из близкого Волкову окружения были приглашены в полушкинскую усадьбу посмотреть некое лицедейство, крайне диковинное и до того времени в городе невиданное. Им показали спектакль «Евдон и Берфа». К общей радости спектакль имел успех и вызвал в обществе острое любопытство. Вслед за «Евдоном и Берфой» волковская труппа показала мистерию «О покаянии грешного человека». И снова — изумление и восторги зрителей, благодарных за удовольствие, гордых своим ярославским почином. Пошла по городу молва о диковинке. Начали комедиантов приглашать в разные дома. С наступлением холодов осенних — амбар не отапливался — спектакли показывали не только в полушкинском доме, но и у И. С. Майкова, у некоторых купцов и дворян. Благосклонно встретили театральные дивотворства ярославский воевода Михайло Бобрищев-Пушкин, товарищ воеводы подполковник Артамон Левашов и некоторые другие особы не последнего чина. Их поддержка оказалась весьма полезной, ибо не всем пришлись по нраву невесть каким произволением возникшие комедиантские забавы.