Я кладу свою руку поверх его руки и провожу пальцем по его коже в утешительном жесте.
— Все хорошо, — шепчу я. Я уже догадывалась, что он был опустошен этим зрелищем.
— Я не виню тебя. Если бы я была на это способна, я бы поступила так же, — признаю я, хотя мне больно. Ведь когда-то я думала, что Амон потерян для меня, и я тоже потеряла себя.
— Это была скоординированная атака, которую они планировали годами, Дарси. И поскольку я доверял Авелю, я ничего не знал, — шепчет он, рассказывая мне, как сильно он сожалеет о том, что никогда не проверял его разум.
— Не корите себя за это. Он был нашим сыном. Это нормально — не подозревать его.
— Мне следовало быть внимательнее к нему. Я бы понял, что ему нужна только власть. Как и Амброзиус, как и все остальные, кого мы встречали. Все они хотят только власти, — говорит он прерывающимся голосом.
— Амброзиус?
Имя кажется смутно знакомым
— Ты можешь знать свою жизнь под именем Элизабет, — бормочет он, прижимаясь к моей щеке. — Но ты должна помнить свою жизнь как Села.
— Ты мне не скажешь?
Он качает головой.
— Ты должна вспомнить все сама, любимая. По сравнению с твоей прошлой жизнью, твоя жизнь в качестве Селы растянулась на тысячи лет. Я никогда не смогу кратко описать нечто столь значительное и сделать это справедливо.
— Тысячи лет? — с благоговением повторила я.
— Скоро ты узнаешь всю правду. И тогда ты сможешь действовать соответственно.
— Ты сказал, что сначала мне нужно получить ожерелье. Это вернет мне память, нет?
Он кивает.
— Это ожерелье хранит все секреты. Не только твои воспоминания, но и твои истинные силы.
По словам Амона, ожерелье признает меня только как своего хозяина, и поэтому мне не нужно спрашивать разрешения на использование его силы. Взять его может каждый, но чтобы им воспользоваться, ожерелье нужно отдать безвозмездно, как Авель, когда требовал его в церкви, просил у меня устного согласия.
— Однажды я прикоснулась к камню, и у меня мелькнула мысль, что мы в Древнем Риме. Она была короткой, но родимого пятна у меня там не было.
Амон прижался ко мне.
— Не было, — подтверждает он.
— Ты ведь не скажешь мне, почему?
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него.
Он поджимает губы, на его губах появляется грустная улыбка, и он качает головой.
— Единственное, что я могу тебе сказать, это то, что я не демон, как и ты. Они назвали меня так, потому что это было единственное, что они могли использовать, чтобы внушить людям страх. Обычные люди знали библейские сказания и боялись дьявола и его армии демонов. Когда Святой Престол узнал о нашем существовании, вся Церковь была в ужасе от последствий. Сначала они пытались использовать нас, но когда это перестало их устраивать, мы стали врагами. Во многом этому способствовали Кресс и Финн, игравшие на убеждениях людей, чтобы настроить их против нас. В конце концов, мы стали другими — тем, чего они не могли ни понять, ни осмыслить.
— Кресс и Финн. Они такие же, как и мы, не так ли?
Амон кивает.
— Это моя вина. Они всегда охотились за мной, так как я помеха для всех, если я не мертв. Они следили за нами веками.
— Почему? — шепчу я.
Он просто улыбается, и я понимаю, что вряд ли смогу что-то от него добиться.
— Когда ты увидишь прошлое, ты узнаешь все. У меня никогда не было от тебя секретов. Ты знаешь всю мою историю, кто я, что я, и почему мы так долго были в бегах, любимая.
Прикусив губу, я долго смотрела на него, прежде чем склонить голову в нерешительном кивке.
Мне все интересно, но если Амон говорит, что я должна все вспомнить сама, то я ему поверю.
Больше всего я доверяю Лидии и тому, что она присматривает за нами, даже из могилы. Она, конечно, все устроила так, что все произошло в соответствии с ее видением.
— Хотя, раз уж мы заговорили об этом, я мог бы признаться еще кое в чем, — тихо пробормотал он, и я могу поклясться, что заметила румянец на его щеках.
— Что?
— Мистер Мяу, — прочищает он горло.
Мои глаза расширяются от страха.
— Что случилось с мистером Мяу? С ним все в порядке? Я так давно его не видела, — в панике воскликнула я.
Господи, но я надеюсь, что с ним ничего не случилось.
— Нет, с ним ничего не случилось.
— Тогда где же он? Ты ведь знаешь, где он?
— Ты можешь... сказать это? — он почесал затылок, испытывая дискомфорт.
— Амон... Что такое?
В этот момент он меня действительно пугает.
— Ну, ты смотришь на него, — он морщится, когда говорит это, отводя взгляд.
Мой рот открывается и закрывается, пока я смотрю на него.
— Можешь повторить? Ты кот?
— Дарси, милая, — смеется он над моим удивленным выражением лица. — Нет, я не кот. Но иногда я вселяю в него свое сознание.
— Я не…
Я осеклась, когда меня осенило.
Он был мистером Мяу. Вот почему кот был таким чертовски умным, ведь на самом деле он был Амоном.
— Я взяла тебя в свою ванную, — обвиняю я, тыча в него пальцем. — Я спала с тобой!
— А еще ты давала мне есть дохлых крыс, — сухо пробормотал он. — Которые, между прочим, совсем не вкусные.
— Но ты все равно их съел, — поднимаю я бровь, скрещивая руки на груди.
— Конечно, съел, — возмущенно говорит он. — Так и было, иначе ты бы расстроилась.
Я моргаю.
— А я не хотел, чтобы ты грустила, — ворчит он.
— Амон…
Мой взгляд смягчается, когда я смотрю на него.
— Мне нужно было как-то быть рядом с тобой. Даже когда я был здесь, внизу, и не мог выбраться. Мне нужен был способ быть с тобой, — добавляет он настойчиво, как будто пытается объясниться, боясь, что я расстроюсь.
— Амон, я не сержусь. Может быть, удивлена. Но как я могу злиться на то, что тебе пришлось пройти через столько трудностей, чтобы быть со мной? Если уж на то пошло, я очень польщена, — признаюсь я.
— Ты уверена, что не злишься? — повторил он, широко раскрыв глаза и насторожившись.
Я бодро киваю.
Он разводит руки и прижимает меня к своей груди, приникая губами к моему виску и делая один громкий чмок за другим.
— Ты больше ничего не хочешь мне сказать?
Я хихикаю.
— Нет, обещаю.
— Хорошо, а теперь, может быть, мы обсудим наш план действий? У нас есть десять дней, пока ковен не произнесет заклинание. Это значит, что мне нужно вернуть ожерелье как можно скорее.
Он хмыкнул, внезапно став серьезным.
— С Авелем нужно быть осторожнее. Хотя у него есть доступ к твоим способностям, он ограничен. Только ты можешь полностью овладеть ожерельем. Для любого другого это будет один процент от его реальной силы.
— Рианнон сказала, что он слабеет. С момента моего рождения...
— Да. Все именно так, как ты думаешь. Ожерелье признает тебя своим законным владельцем, и с тех пор, как ты вернулась в этот мир, оно перестало действовать на Авеля. Правда, он научился делать пару трюков. Он может вызывать этих одиозных существ, и они могут помочь ему в бою. Единственный плюс в том, что на ритуал вызова у него уходит несколько дней, а это значит, что нам нужно планировать быстрое вмешательство.
— Он никогда никуда не ходит без своей трости, — упоминаю я.
— Не считая того случая, когда я была в гостях, — хмурюсь я. — Наверху был переполох, и он оставил ее без присмотра.
— Наверху, говоришь? — спрашивает он, глубоко задумавшись.
—- Почему? О чем ты думаешь?
— Я был с тобой у него дома в прошлый раз, если ты помнишь, — добавляет он, и я киваю.
Мистер Мяу неожиданно присоединился ко мне по дороге. Теперь я вижу, что это был его способ заботиться обо мне.
— Я осматривал его дом, пока вы оба разговаривали. А когда его позвали наверх, я пошел с ним.
— И?
— Я не мог войти внутрь. На втором этаже, в самом конце коридора, есть комната, вокруг которой наложено сильное заградительное заклинание. В теле мистера Мяу оно было слишком сильным для меня.
— Как ты думаешь, что он там прячет?
— Что-то достаточно важное, чтобы он оставил свою трость без присмотра.
Я медленно киваю.
— Думаешь, если мне удастся туда попасть, у меня будут шансы против него?
— Я не знаю, — он делает глубокий вдох.
— Честно говоря, я боюсь того, на что он способен в любом случае. Даже если я выйду, я буду не в состоянии помочь, — удрученно вздыхает он.
— Ты не придешь, — неожиданно говорю я ему.
— Конечно, я приду.
— Амон, ты сказал, что только если мне будет угрожать опасность.
— А это самая страшная опасность, Дарси. Я приду, и здесь нет места для дискуссий.
— Но… Тебе... Тебе будет больно за это, осел!
Я кричу от досады.
— Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Я что-нибудь придумаю, чтобы справиться с Авелем.
— Нет, — качает он головой, скрещивая руки и давая мне понять, что это окончательно. — Он и мой сын тоже. Я должен быть рядом с ним.
Ну, когда он так говорит...
— Но тебе будет больно, — делаю я еще одну слабую попытку опровергнуть его доводы.