— Значит ли это, что твоя кровь тоже поможет мне?
— Теоретически, она даст тебе часть моей энергии, но не исцелит тебя, — он скорчил гримасу, собираясь сказать что-то еще, но потом покачал головой и продолжил. — Ты суперцелитель в нашей семье, и когда ты в полной силе, ты можешь исцелить не только себя.
— Я видела в том видении. Я исцеляла маленького мальчика.
— При полной мощности твоя сила безгранична, любимая. Вот почему все за ней охотятся.
Я изучаю его с такой любовью и доверием, как он смотрит на меня. Одно осознание того, что он доверяет мне это, заставляет меня стараться изо всех сил.
— Тогда давай сделаем это, — заявляю я.
Я переворачиваю страницу с заклинанием, которое он отметил. Он читает его вслух, а я следую за ним пальцем, стараясь запомнить правильное произношение.
— Это должно дать тебе временную броню.
— О какой временной броне идет речь?
Его губы растягиваются в жалкой улыбке.
— Один раз и готово. Вот почему нам нужна комбинация заклинаний.
Я что-то ворчу себе под нос, но в конце концов произношу слова вслух, как это сделал он.
— Ничего не произошло, — хмурюсь я.
— Что ж, посмотрим, — он поднимает руку, и под моим взглядом она превращается в острый клинок.
Я почти забыла, что он способен на такое.
Он подносит его ко мне и наносит удар, или, скорее, тычет им в меня.
Но вместо того, чтобы проникнуть в мою плоть, его словно останавливает какой-то невидимый барьер.
— О, Боже. Это сработало, — восклицаю я, расширив глаза от удивления.
— Получилось, — усмехается он. — Но помни, что его можно использовать только раз в девяносто минут. Лучше приберечь его для жестких ударов.
Я киваю, снова пробегая глазами по словам. Запомнить их несложно — всего пара строк.
— Хорошо, что дальше?
Я встречаю его взгляд, внезапно чувствуя, как в моей крови закипает возбуждение.
Может быть, это дело с заклинаниями не такое уж сложное, как я думала. Конечно, награда за правильное выполнение заклинания просто одурманивает.
Мы изучили еще несколько защитных заклинаний, и я узнала одно из них, то, которое Рианнон использовала в поединке с Авелем. Правда, это заклинание несколько сложнее, и как только я закончила его произносить, у меня началось головокружение, и нам пришлось временно прервать тренировку.
— Вот, — Амон усаживает меня на кровать и протягивает стакан с водой.
— Спасибо, — пробормотала я.
— Ты молодец, милая. Я знаю, что это много, но, честно говоря, большая часть этого для моего спокойствия. Мне нужно знать, что ты сможешь защитить себя, когда придет время.
— Я понимаю.
Всю оставшуюся неделю мы проводим вместе каждую свободную минуту, отрабатывая заклинания, которые Лидия оставила для меня.
Амон оказался неплохим учителем с его безграничным терпением и удивительной проницательностью. Если бы я еще не была в него полностью влюблена, я бы влюбилась в него просто за его безупречную трудовую этику и милый характер.
Хотя я мало что знаю о его прошлом, я помню, что он был генералом в армии. И я отчетливо вижу, как это отражается в его манерах. Он говорит с такой уверенностью, что хочется зацепиться за каждое его слово и подчиниться каждому приказу. Но больше всего я вижу его огромный опыт в том, как он подходит к выполнению этого задания.
Он уже составил один основной план и бесчисленное множество запасных, пытаясь учесть все, что может пойти не так.
— Ты уверена, что готова к этому, любимая? — шепчет он мне в волосы, обнимая меня в ночь перед тем, как мы собираемся привести наш план в действие.
— Да. И мы должны добиться успеха. Ковен скоро придет в поместье. Мы должны успеть все сделать до их приезда.
— Ты права. В зависимости от того, насколько опытны члены ковена, они могут почувствовать возмущение, если мы сделаем это с ними в Фэйридейле.
— Мы сможем это сделать, — шепчу я, надеясь подбодрить себя.
— Помни, что если ты вдруг забудешь слова из заклинаний, позови меня по имени, и я мысленно напомню тебе их.
— Все будет хорошо, — шепчу я, прижимаясь к нему.
Мы засыпаем, окутанные друг другом, и, привыкла спать с ним, я не знаю, как мне удавалось раньше делать это в одиночку.
Амон был прав: в нашей связи есть что-то такое, что выходит за рамки просто пары. Когда я с ним, я чувствую себя необыкновенно целостной. Каждая частичка меня вибрирует вместе с каждой частичкой его, каждая из которых настолько тщательно дополняет друг друга, что мы похожи на два кусочка пазла, подобранных идеально.
Он сказал, что причина этого скрывается в моих воспоминаниях о Селе, и мне не терпится узнать о нашем прошлом, о том, как все началось.
Я вижу, что Амону трудно не рассказывать мне о нашем прошлом, и иногда ему приходится контролировать себя, чтобы не выдать слишком многого. В то же время, очевидно, что большинство наших самых приятных воспоминаний связаны с этим прошлым. И это все, что мне нужно для того, чтобы довести дело до конца.
Мне нужно знать, кто я, кем я была.
На следующий день мы оба просыпаемся и медленно одеваемся, еще раз обдумывая наш план. Когда мы уже были готовы отправиться в путь, Амон останавливается у церкви.
— Ты в порядке?
Мои глаза расширяются, когда я вижу, как его глаза вспыхивают от светло-голубого до темно-красного.
Он натянуто улыбается.
— Я буду в порядке через минуту. Вначале всегда плохо. Тюрьма стремится удержать меня внутри, и хотя я здесь, я чувствую, как нити чистой энергии пытаются затянуть меня обратно вниз. Чтобы бороться с этим, нужна некоторая концентрация.
Он присаживается на валун и делает глубокий вдох и выдох, пытаясь стабилизировать свое состояние.
— Это то, что произошло в хижине, не так ли? У тебя были проблемы борьбы с тюрьмой.
Он бодро кивает.
— Я скоро поправлюсь. Пожалуйста, не волнуйся.
Как только его глаза перестают мигать, он встает и снимает с себя уже испачканную кровью рубашку, выбрасывая ее.
Моя рука летит ко рту, когда я вижу раны, появившиеся на его спине и торсе. Как будто кто-то когтями сдирал с него кожу.
— Амон, — шепчу я, слезы скапливаются в уголках глаз. Я даже не задумываюсь, когда подношу запястье к его рту, призывая его пить.
Он качает головой.
— Я не хочу ослаблять тебя сейчас, — грустно улыбается он, как может, смывая кровь, стекающую по его коже, прежде чем достать новую черную рубашку.
Видя, как ему больно, я потрясена до глубины души. Я инстинктивно прикусываю язык, достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Приподнявшись на кончиках пальцев ног, я притягиваю его к себе за щеки, для поцелуя. Открыв рот, я призываю его пососать мой язык.
— Ты не должна была этого делать, — прохрипел он, отстраняясь от меня. Его дыхание прерывисто, он смотрит на меня и проводит языком по остаткам крови на верхней губе.
Может быть, это было несколько капель, но некоторые раны уже заживают.
— Их будет больше, Дарси. Ты не можешь залечить их все сейчас. Об этом мы можем подумать позже, хорошо?
Он внимательно наблюдает за мной, ожидая, что я соглашусь.
— Хорошо, — вздыхаю я.
Надев чистую рубашку, он приводит себя в надлежащий вид, чтобы не осталось никаких следов крови или ранения. Он снова меняет цвет волос и глаз на черный, принимая облик, который он использовал, когда выдавал себя за Калеба.
Когда он закончил, мы рука об руку отправляемся к дому Авеля.
Мы доходим до него за несколько минут и, ободряюще посмотрев друг на друга, стучим в дверь.
Как и прежде, открывает та же пожилая женщина.
— Хелена, верно?
Я слегка улыбаюсь.
— Мистер Николсон дома?
Она оглядела нас обоих с ног до головы, а потом засияла.
— Конечно. Почему бы вам не пройти в гостиную, пока я скажу ему, что вы здесь. Надеюсь, на этот раз вы останетесь на обед.
— Мне очень жаль, что так получилось в прошлый раз. Я не очень хорошо себя чувствовала. Но в этот раз я обещаю, что мы останемся и попробуем вашу стряпню.
— А это… — она переводит взгляд с меня на Амона.
— О, это мой муж.
— Вы замужем, — задыхается она. — Но я думала, что вы мисс.
Я поджала губы, стараясь выглядеть убедительно.
— По правде говоря, я никогда раньше не рассказывала об этом, поскольку, когда я приехала в Фэйридейл, мы с мужем были не в лучших отношениях. Но в итоге он погнался за мной, и вот мы здесь, — вздыхаю я. — Но теперь, когда он здесь, я хочу познакомить его с мистером Николсоном, поскольку он мой единственный живой родственник.
— О, дорогая! Конечно! Он будет очень рад услышать об этом. Позвольте мне позвать его. Идемте, — с энтузиазмом добавляет она и проводит нас в гостиную, а затем поднимается наверх, чтобы позвать Авеля.
Мы оба садимся в кресло, наши руки по-прежнему связаны вместе.
Мое сердце учащенно бьется от предвкушения и страха, ведь я не знаю, как все это будет происходить.