Ужас сразу охватывает меня.
— К-кто ты? — спрашиваю я, едва сдерживая дрожь в голосе.
— Почему тебя посетила леди Удача? — требует он глубоким голосом, и лезвие впивается в мою кожу.
Солнце падает на металл, и он блестит, как родий.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — пробормотала я.
И тут же он притягивает меня ближе, прижимая мое тело к своему твердому, большому телу, пока он проводит лезвием по моей шее. Другая его рука ложится на мою талию, удерживая меня в неподвижном состоянии.
— У тебя есть еще одна попытка, леди. Почему леди Удача посетила тебя?
Видя, как лезвие продолжает входить в мою кожу, я раздумываю, сказать ему или нет. Но самое главное — он не должен знать, что я могу исцелиться от родия, что он не вредит мне, как всем остальным.
Может быть, сотрудничество — это пока единственный способ не дать ему узнать об этом.
— Она моя мать.
— Ложь, — хмыкает он. — У леди Удачи нет детей.
— Я говорю правду, — выдохнула я, пытаясь подавить панику, грозящую охватить меня.
Ничем хорошим это не кончится. Я просто знаю это.
В уголках моих глаз появляются слезы, а все мое тело начинает дрожать.
— Кто же тогда твой отец? — снова спрашивает он.
— Я не знаю. Она никогда не говорила мне. Пожалуйста... Я говорю правду.
Его зубы клацают, и я понимаю, что он не одобряет мой ответ.
Случайно опустив взгляд, я вижу, что его рукав пропитан кровью, и капли падают на землю.
— Вы ранены, — быстро добавляю я. — Я могу помочь вам, если вы меня отпустите.
— Докажи мне, что леди Удача твоя мать, — говорит он, игнорируя мои предыдущие слова.
— Я не знаю, как, — шепчу я.
— Она приезжает ко мне несколько раз в год, но никогда не задерживается дольше, чем на несколько часов. Вы могли бы посмотреть на меня? Мы похожи, — предлагаю я, морщась от собственных слов.
Внезапно он отпускает меня.
Прежде чем он успевает развернуть меня, чтобы посмотреть на меня, я подношу рукав к шее и вытираю кровь. Рана уже затянулась, и мне остается только надеяться, что его меткость в обращении с мечом не настолько велика, чтобы он понял, что что-то не так...
Я едва успеваю опустить руку, как оказываюсь лицом к лицу с ним.
Медленно поднимаю голову, и глаза мои расширяются от ужаса, когда я смотрю на него.
Он... совершенно гигантский.
Он, должно быть, вдвое больше меня. Одна только его рука выглядит так, будто она может выжать из меня всю жизнь, и я сомневаюсь, что смогу от этого исцелиться.
Осмотрев его, я остановилась, заметив его глаза — самого светлого оттенка голубого, который я когда-либо видела. У него белые волосы, стянутые на спине по типу воинской манеры, которую я видела в книгах. Его тело полностью обтянуто черной кожей, и в сочетании со светлыми чертами лица он выглядит просто потрясающе.
Он был бы потрясающе красив, если бы не хмурое выражение лица и не раздраженное подергивание челюсти.
Его взгляд окидывает меня, изучая с ног до головы так, что хочется убежать и спрятаться. Но, видя, с чем я имею дело, я понимаю, что он без колебаний сделает со мной что-нибудь, если я брошу ему какой-нибудь вызов.
Несмотря на страх, поселившийся в моем животе, я держу спину прямо. И все же я не могу найти в себе силы, чтобы дать ему понять, как сильно он на меня влияет.
— Ты говоришь, что ты ее дочь, — повторяет он.
Его большой палец касается моего подбородка, когда он наклоняет мою голову вверх, чтобы посмотреть на него.
— Посмотри на меня как следует, женщина. А не как испуганная мышь, — гремит его голос, заставляя каждую клеточку моего тела вибрировать от... чего-то.
Я на мгновение зажмуриваю глаза, чтобы не поддаться внезапной волне тошноты.
Тяжело дыша через нос, я чувствую его пальцы на своей коже, когда он крепко берет меня за подбородок.
— Сейчас, — приказывает он, и что-то в его тоне заставляет меня подчиниться.
Я открываю глаза и встречаю его взгляд.
Его глаза вспыхивают интересом, он делает шаг ко мне, приближает свое лицо к моему и... нюхает меня?
Он глубоко вдыхает, проводит носом по моим волосам и шее, а затем останавливается прямо перед моим лицом. Его нос почти касается моего, и он пристально смотрит на меня.
— Как тебя зовут, женщина? — спрашивает он сладким голосом, совершенно не похожим на предыдущий.
— Пожалуйста, не делайте мне больно, — шепчу я, боясь, что он может проявить ко мне интерес.
Я достаточно читала о насилии, творящемся в мире, чтобы понять, что может произойти с беззащитной женщиной. Но я никогда не думала, что оно может посетить меня здесь, в моем собственном доме.
— Твое имя, — повторил он.
— С-Села, — отвечаю я, с трудом сглатывая.
— Села, — кивает он про себя. — И ты дочь леди Удачи. Я вижу сходство, - размышляет он, скорее для себя. — Но я вижу и различия.
Я медленно киваю.
— У-у моей матери на правой щеке клевер. И губы у нее тоньше, — перечисляю я различия, как дурачка, не понимая, что мое последнее высказывание привлекло его внимание к моему рту.
В ответ на это его собственные губы подергиваются, а уголки кривятся в сардонической улыбке.
— Неправильно, — щелкает он языком по зубам. — Есть еще одно отличие.
— Какое?
Я удивленно моргаю.
— Твои глаза. Они теплые, а ее холодные, — констатирует он совершенно серьезно.
Эти слова ошеломляют меня, но больше всего я все еще не могу прийти в себя от того, что в моем собственном доме мне угрожает незнакомец, который, похоже, хорошо знаком с моей матерью.
Во мне сразу же вспыхивает искра возмущения, когда я представляю себе, какие отношения могут быть у моей матери с этим... грубияном.
Конечно, они не...
— Я бы и пальцем не тронул эту гадюку, твою мать, — рычит он, и один только намек на это приводит его в ярость.
Только я открыла рот, чтобы ответить, как тут же закрыла его, поняв, что не произнесла это обвинение вслух. Он мог узнать это только в том случае, если... прочитал мои мысли.
— Ах ты, скотина!
Я отталкиваю его.
— Ты мог читать мои мысли все это время, чтобы понять, что я говорю правду. Зачем же так мучить меня?
Улыбка играет на его губах, когда он смотрит на меня, почти как на придворного шута.
— Интересная ты штучка, — говорит он.
— А ты невоспитанный грубиян, — показываю я на него пальцем, кажется, потеряв весь свой прежний страх.
Но пусть будет так. Если он хочет поступить со мной по-злому, то это рано или поздно произойдет, и я все равно буду бессильна помешать этому.
Разве это не правда?
Что я абсолютно ничего не знаю о том, как защищаться — от чего бы то ни было.
— Ты сказала, что умеешь лечить раны, — меняет он тему, отворачивая рукав, чтобы показать очень неприятную рану на предплечье.
Я качаю головой, выражение лица у меня мятежное.
— Я не лечу таких мерзких людей, как ты. Пожалуйста, покинь меня, — требую я, указывая на выход.
Он не двигается. Он просто смотрит на меня с той же ленивой ухмылкой, что и раньше, его глаза возмущенно скользят по моему телу.
— И перестань так на меня смотреть, — бормочу я.
— Как?
Его брови вопросительно поднимаются.
— Ты… ты знаешь, как, — пробормотала я.
— Ах, прекрасная Села, ты пылкая девушка, не так ли?
— Ч-что?
Мои глаза расширились, когда мой разум сосредоточился на одном слове.
Прекрасная.
Он назвал меня прекрасной.
Инстинктивно я подношу руку к лицу, чувствуя, как жар поднимается по щекам.
Никто еще никогда не называл меня прекрасной.
И все же, осознав направление своих мыслей, я встряхиваюсь. Я не могу стать его жертвой только потому, что он говорит мне красивые слова.
— Я решил позволить тебе заняться моими ранами, — говорит он, усаживаясь на скамейку в конце сада, и расстегивает жилет, кладя его на землю.
— Ты решил? — недоверчиво повторяю я.
Он продолжает снимать жилетку, медленно расстегивая пуговицы на пропитанной кровью рубашке.
— Что ты делаешь? — в ужасе спрашиваю я, видя, в каком направлении он движется.
— А что, похоже, я делаю? — поднимает он бровь, одаривая меня однобокой улыбкой. — Я готовлюсь к встрече с тобой.
— Я сказала, что не буду лечить тебя.
— Нет, ты сказала, что будешь лечить меня, если я тебя отпущу. Я принимаю твою сделку.
Я сузила глаза.
По сравнению с его прежним убийственным настроением, это слишком... спокойное и веселое. Как будто он развлекается за мой счет.
Я не знаю, кто он, но знаю, что в моем саду ему не рады. И я говорю ему об этом.
— Ты уже отпустили меня. Теперь, пожалуйста, уходи, — говорю я со всей уверенностью, на которую способна, сложив руки на груди.
Он наклоняет голову в сторону, медленно качает ею и цокает.
Не успеваю я опомниться, как он снова оказывается у меня за спиной, и его большие, явно слишком большие, руки ложатся мне на талию.