Он выглядит не слишком довольным мной в данный момент, человек, который забрал меня на днях с вокзала, практически исчез. Постепенно его лицо становится все суровее и суровее, вплоть до того, что он даже не пытается улыбнуться мне. Все его выражения строги, как то, что он делает сейчас.
— Сейчас это не имеет значения, не так ли? Как я уже сказал, у одних семей бывают конфликты с другими. Просто будь на нашей стороне, и все будет хорошо, — говорит он, тоном давая понять, что разговор окончен.
Вздохнув, я следую за ним, пока он ведет меня прямо к семье. Грейс бросает на меня такой же воинственный взгляд. У Августа на лице натянутая улыбка, а Вики едва замечает меня.
Она пристально смотрит на меня, ее взгляд буравит меня насквозь. Но когда я ловлю ее взгляд, она удивляет меня широкой, почти приглашающей улыбкой.
Оглянувшись вокруг, я быстро оглядываю присутствующих, не желая признаваться в своем разочаровании, когда нигде не вижу Калеба.
На левой стороне около двадцати человек, одни моложе, другие старше. На правой стороне, однако, только четыре человека: девушка моего возраста в сопровождении мужчины и женщины, которые, как я предполагаю, являются ее родителями, и еще одна пожилая дама.
— Если все здесь, мы можем начинать? — спрашивает священник, глядя на мистера Вогана для подтверждения, что кажется мне странным. Почему бы ему не поинтересоваться у семьи покойного?
Мистер Воган кивает, и священник начинает свою короткую церемонию. На мгновение мне кажется, что он собирается открыть гроб для осмотра, но я выдыхаю с облегчением, когда он этого не делает.
Я не знала, как он выглядит при жизни, и не уверена, что хочу знать, как он выглядит после смерти. Конечно, я бы не хотела, чтобы именно этот образ стал для меня определяющим.
Когда священник заканчивает свою небольшую надгробную речь, он просит членов семьи подойти и сказать несколько слов в честь усопшего.
Прямо за гробом стоит небольшой подиум, и Вики первой поднимается на него и произносит небольшую речь о своей истории с Лео Пирсом. Следующим выступает Август, затем Грейс, и все они подробно рассказывают о том, каким любящим отцом и необыкновенным человеком он был.
— Тот, кто бросил своего ребенка, — бормочу я себе под нос, и мистер Воган быстро бросает на меня укоризненный взгляд.
— Сегодня с нами здесь присутствует еще один человек, — внезапно говорит Грейс, прежде чем закончить свою речь. Ее взгляд останавливается на мне, и на ее губах появляется ухмылка.
— У моего отца была еще одна дочь, о которой он никогда нам не рассказывал, но которую он решил включить в свое завещание. Дарси, почему бы тебе не сказать несколько слов человеку, который отныне будет финансировать твою жизнь?
Мои глаза расширяются от прямого обращения, а по шее пробегает тепло.
Внезапно все взгляды устремляются на меня, мое имя у всех на устах, а шепот раздается на тихом кладбище.
Вики бросает на Грейс суровый взгляд, а мистер Воган идет в ее сторону, несомненно, отчитать ее за то, что она обратила на меня внимание. К ним присоединяется еще один человек, мужчина, которого я раньше видела сидящим с левой стороны. Он старше мистера Вогана, его лицо ухожено, внешность выразительна. Когда он обращается к Вики и мистеру Вогану, оба сразу же замирают, слушая его, что говорит о нем как о человеке, обладающем авторитетом в их делах.
В этот момент я надеюсь, что кто-нибудь скажет, что мне нет необходимости говорить. Но между спором Пирсов между собой и напряженными взглядами, которые я получаю от всех остальных присутствующих, священник вынужден пригласить меня на трибуну для выступления.
Не то чтобы мне были чужды публичные выступления. Ради Бога, я преподаватель и провела свою немалую часть лекций. Но что я могу сказать о человеке, которого никогда не встречала? О человеке, о существовании которого я даже не подозревала, пока пару дней назад не получила письмо о его кончине? Человеке, который создал меня, но никогда не был мне отцом?
Когда мои ноги несут меня к подиуму, все взгляды прикованы ко мне, все, кроме Вики и мистера Вогана, чьи взгляды были такими, чтобы я убежала.
Ухватившись за деревянные края трибуны, я делаю глубокий вдох, произнося пару банальностей, ровно столько, чтобы дать публике то, что она хочет.
— Как уже сказали Вики и Август, Лео Пирс был великим человеком, — изображаю улыбку, несмотря на то, что чувствую, как ложь жжет язык.
Прости меня, Господи. Я стою рядом с твоим Домом и произношу ложь.
Прочистив горло, я делаю глубокий вдох и продолжаю.
— Он был таким великим человеком, что оставил меня расти в детском доме.
Мои глаза расширяются, когда я закрываю рот рукой. Повсюду раздаются вздохи, а люди слева смотрят на меня так, как будто я убила их кошку.
И все же по какой-то причине я не могу остановиться, когда слова льются из меня.
— На самом деле, я никогда не встречала этого человека. Как я могу сказать о нем что-то хорошее? Я знаю, что нельзя говорить плохо о мертвых и все такое, но как я могу петь ему дифирамбы, когда он ни разу не показал своего лица? Когда он ни разу не попытался связаться со мной, — вырвался у меня сухой смешок.
— Достаточно, Дарси, — говорит мистер Воган сквозь стиснутые зубы.
— Извините, я засмеялась, — пожимаю плечами я, хихикая еще больше.
Что, черт возьми, со мной происходит?
— Но если он был таким семьянином, самым лучшим отцом, который только мог быть у каждого из вас, почему он не был отцом и для меня? — спрашиваю я, глядя на Пирсов.
В какой-то момент, однако, должно быть, я слишком сильно наклонилась. Подиум шатается, и когда мне удается выровнять его, я только еще больше надавливаю на него, пока он не упирается в край.
Когда это я так сильно наклонилась?
Может быть, моя речь была слишком страстной? Наступает момент, когда мне становится ясно, что случится что-то плохое, скрип уже предвещает беду, но щелкающий звук дерева о дерево оказывается моей гибелью.
Не успела правда об отце сорваться с моих уст, как я уже падаю вместе с трибуной.
И это не очень красивое падение. Тем более, когда трибуна была установлена прямо за слегка приподнятым закрытым гробом.
Из моего рта не вырывается ни звука, хотя я могла бы поклясться, что кричала о чертовом убийстве, когда трибуна наклоняется под таким углом, что врезается прямо в гроб, оставляя вмятину на дорогой древесине прямо посередине.
О, Боже, пожалуйста, спаси меня от этого позора!
У меня вырывается небольшой крик, когда я крепко держусь за подиум. Хотя я чувствую удар, боли нет, нет даже маленькой царапины.
Мои глаза закрыты от стыда, а вздохи, которые я слышала во время своей речи, теперь превратились в вопли и проклятия, все они, вероятно, были направлены на меня.
Я открываю один глаз, осторожно оглядываясь по сторонам. Все так, как я и представляла.
Беспорядок.
Но люди смотрят не на меня. Они смотрят направо. На...
Медленно я поворачиваю голову, и все мое тело замирает на месте, когда я понимаю, что подиум не просто вмял гроб. Он сломал петли крышки, отправив в полет небольшой кусок дерева и обнажив мертвое тело.
Я моргаю в шоке.
Тело, которое... не такое уж и мертвое.
Он не мертв, верно?
Я смотрю на него так же, как он смотрит на меня, и я сомневаюсь, что мертвые люди могут открыть глаза, так же как сомневаюсь, что могильщик не закрыл бы его глаза.
Он смотрит на меня, и его ноздри раздуваются.
Да ладно, мертвецы не дышат!
— Ты не умер, — шепчу я, чувствуя, что слегка покачиваюсь, несмотря на то, что прикована к деревянной поверхности.
Он не отвечает. Вместо этого он громко кричит.
— Мордехай!
Мертвые люди определенно не говорят и не кричат.
— Ты не умер, — повторяю я, как заевшая пластинка.
Через секунду мистер Воган уже стоит у гроба и не слишком бережно тащит меня наверх. Если падение и не повредило мои конечности, то его невероятно крепкая хватка точно.
— Мистер Пирс, — восклицает он с удивлением в голосе.
Но когда я поднимаю взгляд на его лицо, я понимаю, что в его глазах нет удивления. Как будто... он знал об этом?
— Это чудо! Чудо, говорю вам, — восклицает он. В это же время Вики подбегает к гробу, слезы текут по ее лицу, когда она обнимает своего мужа.
Я отхожу в сторону, глазея на происходящее передо мной зрелище, как и все вокруг.
Но почему мне кажется, что я единственная не в курсе шутки?
Почему мне кажется, что все это тщательно продуманный розыгрыш?
Я схожу с ума.
Либо так, либо они заставляют меня сходить с ума.
Тем не менее, теперь, когда мистер Пирс явно жив и здоров, и, вполне возможно, в данный момент смотрит на меня своим пристальным взглядом, я могу, наконец, распрощаться с Фэйридейлом и забыть об этом ужасном опыте.